Слава героям | страница 60
На опросах в Литве гитлеровских пленных Л. А. Говоров недовольно, словно экзаменатор, двигал по своей привычке локтями на столе, если немецкие генералы увиливали от ответов на четкие и ясные вопросы о действиях подчиненных им войск.
В таких случаях он коротко и сердито говорил:
— Генерал может идти, его военный путь закончен…
Фашистские генералы были очень удивлены тем, что маршал Говоров знает численность и состояние их армий и дивизий намного детальнее, чем они сами.
Зима. Начало 1955 года. Подмосковный санаторий «Барвиха». Из окон комнаты, где лежит смертельно больной главнокомандующий войсками ПВО страны Говоров, ему видны лишь запорошенные снегом родные березы.
Он понимает близость конца, видит безрезультатность лечения, но тяжелее всего переживает свою вынужденную бездеятельность, чего никогда не мог терпеть. Не все, не все завершено из того, что он хотел сделать, создать. Он не может, не умеет бесцельно думать даже сейчас. Взгляд останавливается на книгах, журналах, которые лежат рядом с постелью. Здесь и последние материалы о зарубежной технике ракетных войск, и книги по философии. Лидия Ивановна, жена, знает, что бесполезно уговаривать его не читать. Он погладит ее руку, потом спросит о младшем любимом сынишке-баловне, которому только одиннадцатый год: «А где наш малой? Приведи его ко мне…» — и снова возьмется за книгу.
Девятнадцатого марта Леонид Александрович долго метался в полубессознательном состоянии, потом пришел в себя, весь как-то собрался, попросил Лидию Ивановну причесать его и позвать старшего сына. Он хотел, чтобы они записали под его диктовку письмо Центральному Комитету, кандидатом в члены которого его избрали на партийном съезде. Но видя, что это выше их сил, Говоров потребовал немедленно вызвать своего адъютанта А. В. Романова. Напрягая всю силу воли, чтобы не потерять сознание, он передал благодарность партии, которая открыла ему дорогу в большую жизнь, оценила его ум и талант, воспитала народным героем, сказал, что должен был бы сделать больше, но сделал то, что успел, смог.
Леонид Александрович что-то говорил еще родным. И лишь через десять минут, когда адъютант доложил ему, что передал по телефону продиктованное, Говоров потерял сознание.
И. Франтишев
КОМБРИГ ХРУСТИЦКИЙ
Генерал Симоняк, заложив руки за спину, не спеша ходил по избе. Был он высок ростом, широк в плечах. Не глядя на собеседника, хмуро спросил:
