И уже в когтях у Кайсы
Бабы скалят зубы.
Но — послушай-ка, у хлева,
Что там за волненье?
Вместе с проповедью бычьей —
Поросячье пенье.
Что ж охрипли поросята
И быки от крика?
Погляди: у двери хлева
Нож сверкает Микко.
Ю х а н и. И вправду занятная песенка. Тут уж спорить не будешь, а, Микко?
М и к к о. Закрой-ка поживей свою пасть и знай, что я — сам мастер Микко, который на чистенькой простыне выхолостил губернаторского жеребца и не пролил ни одной капельки крови. И за это дело он получил такую бумагу, что сам римский император не может ее нарушить. Вот какой я, Микко!
Э р о. Эх ты, дважды Микко-коновал со своей бабой-ягой!
К а й с а. Берегись, как бы я не заколдовала вас, не превратила бы в волчью стаю, как сделал когда-то дед с заносчивыми гуляками на пиру{32}.
Ю х а н и. Пока что я все еще Юсси Юкола в своих собственных штанах и с божьей помощью надеюсь остаться им и впредь. Ведь ты, тетка, еще позапрошлый год сулила нам конец света и не одну бабу заставила понапрасну молить у муженька прощения за старые грехи. Ан ничего не вышло из твоего колдовства, бедняжка, да и теперь толку будет не больше.
К а й с а. А вот послушай-ка, что я тебе теперь наколдую.
Э р о. Наколдуй нам теплую баньку да сама приходи пустить нам кровь из загривка.
Ю х а н и. Экое глупое желание! Я и в самом деле думаю, как только приду домой, истопить баню да вволю попариться, но портить фрак Адама на своем загривке я вовсе не собираюсь.
К а й с а. Слушай, слушай! В огне сгорит твоя баня и изба тоже. И, жалкий, пойдешь ты бродить по лесам, болотам и трясинам, и нечем тебе будет прикрыть наготу свою от мороза. Ах! Не миновать тебе кровавой схватки и с людьми и с лесными зверями. И оттого, как заяц перед смертью, будешь задыхаться и сложишь под кустом свою окаянную голову. Запомните это!
Ю х а н и. Поди к чертям!
Т у о м а с. Хватит уж, замолчи!
С и м е о н и. Безбожница ты, чумовая!
Ю х а н и. Провалиться бы тебе в адское пекло! Катись к кантору и наколдуй ему свинку в глотку.
Э р о. Чтоб он завизжал, как старый, клыкастый боров в когтях Микко.
Ю х а н и. Вот, вот! А пастору, этому святоше с сусальной позолотой, этому богатому, набитому салом и колбасой ханже, — что же мы ему посулим, а? Ну-ка, Эро.
Э р о. Пусть с ним на чтениях приключится то же, что с мытарем у ворот Оулу: пускай ему подкинут большущий пирог с котом{33}.
Ю х а н и. Вот, вот! Рыбник Палтамо с котом, лохматым котом вместо начинки.
