Я х т ф о х т. Не стоит больше горевать об этом, ребятки, не стоит. Ну-ну, что вы заметались? Глядите — целая толпа ангелов-хранителей разом окружила вас!
Так обратился к братьям яхтфохт, и те, страшно перепугавшись, вскочили на ноги и рванулись кто куда, но с ужасом убедились, что все пути к бегству отрезаны.
— Вы в капкане, беглецы, — вновь заговорил яхтфохт, — да еще в каком капкане! Из него вам не вырваться пока вам не намылят малость головы, чтоб помнили, какую гонку вы нам задали. А ну, тетушка, сюда со своими розгами, да отвалите-ка им любящей рукой! А будут противиться — бабы подсобят.
И последовала тут расплата, не миновавшая ни одного из братьев, и невообразимый крик поднялся в лесу Куоккалы. Бойко орудовала баба, однако яхтфохт все же уверял, что братья отделались слишком легко.
А когда с этим было покончено, все разошлись по домам; братья побрели за матерью. Всю дорогу бранилась она, и даже дома буря еще не совсем утихла. Подавая сыновьям еду, она грозила задать им новую трепку, но, увидев, с какой жадностью они впились зубами в хлеб и салаку, отвернулась и украдкой смахнула слезу с загорелой шершавой щеки.
Так окончилось бегство братьев — случай, который я не мог обойти в своем повествовании.
Любимой забавой братьев было также катание деревянного круга{7}, ею они тешились и став взрослыми. Разделившись на две партии, они ревностно состязались между собою, и обе стороны стремились достичь назначенного рубежа. Немало было тогда крику, беготни и шума, и пот ручьями струился по их лицам. С шумом мчался по дороге круг и нередко, отскочив от палки, угождал кому-нибудь прямо в лицо, так что когда братья возвращались с игры, их лбы были украшены изрядными шишками, а щеки вздувались от синяков. Так проходили дни их юности: летом — в лесах или на дороге за игрой в круг, зимой — в родной избе на пышущей жаром печи.
Однако и братьям пришлось убедиться, что времена меняются. Обстоятельства заставляли их все чаще задумываться о завтрашнем дне и забывать былые привычки. Мать их скончалась, и одному из братьев надлежало стать хозяином в доме, чтобы спасти его от полного развала и позаботиться об уплате казенной подати, которая, однако же, в хозяйстве Юкола с его обширными лесами не была особенно велика. Но в запущенном доме всегда найдется вдоволь работы и хлопот. Вдобавок ко всему новый приходский пастор был слишком ретив в исполнении своей должности. Он заставлял всех учиться грамоте и к людям, уклоняющимся от этого, не знал жалости, придумывая разные способы наказания, вплоть до деревянной ножной колодки
