Мужчина походил не на охотника, а на загнанную жертву. Когда он говорил, его глаза беспокойно бегали, не в состоянии зафиксироваться на одной точке. Правда, в этом офисе и не было ничего достойного внимательного рассмотрения. Ни оклеенные фотороботами и картами местности стены, ни поцарапанные шкафы и пожелтевшая раковина справа от двери, ни анонимные принадлежности на одном из трех крошечных письменных столов, за которым они сидели друг напротив друга. Марк часто задавался вопросом, является ли дальтонизм одним из критериев отбора сотрудников в Главное управление, по крайней мере тех, кто занимается внутренним убранством. В полицейском участке района Веддинг вся мебель без исключения была выдержана в коричневых и охровых тонах, которых не найти в природе. Она имела такой же нездоровый вид, как и полицейские, которые здесь работали и бледный цвет кожи которых мало изменился за последние годы, как и краски интерьера.
Марк знал этот полицейский участок. Будучи подростками, они с Бенни старались к нему не приближаться, что не всегда им удавалось. Однако, как сегодня выяснил Марк, одно дело сидеть в затхлом помещении и ждать своей очереди на дачу показаний в качестве преступника, и совсем другое – в качестве жертвы. Например, когда их схватили из-за драки после концерта, он не чувствовал себя настолько паршиво, как сегодня. К счастью, он всегда отделывался устным предупреждением, иначе записи в Центральном федеральном реестре поставили бы крест на его юридическом образовании.
– Сразу хочу предупредить… – начал полицейский, который только что в облаке табачного дыма вошел в офис и представился как Филипп Стойя. – Сегодня здесь было достаточно психов, и у нас мало времени. Так что переходите сразу к делу. Что вы знаете о похищении?
Марк удивленно наблюдал, как полицейский выдавил несколько капсул подсластителя в чашку с кофе.
– Похищение? – переспросил он, и Стойя впервые взглянул ему в лицо.
На мгновение Марку показалось, что он смотрится в зеркало, в котором отражаются только негативные черты. Усталые глаза, ввалившиеся щеки, мешки под глазами, настолько тяжелые, что могли бы оттянуть вниз всю голову. Марк представлял затекшие, онемевшие затылочные мышцы полицейского. У него самого они болели при каждом движении.
Стойя вытащил из-под чашки газету и указал на первую страницу. «КОЛЛЕКЦИОНЕР ГЛАЗ ВЕРНУЛСЯ!» – кричал вчерашний заголовок над фотографиями двух детей. Марк вспомнил, что слышал по радио что-то о серии похищений. Какой-то сумасшедший воровал детей в возрасте от семи до двенадцати лет и давал родителям семьдесят два часа на поиски, после чего убивал своих жертв и вырезал им левый глаз. Пока еще ни разу не удалось освободить ребенка живым из лап «коллекционера глаз», а последний ультиматум истекал через несколько часов.
