В конце концов бабушка пришила к воротнику рубашки вместо утерянной армейскую пуговицу от изношенной наголову отцовской гимнастерки и задула лампу. Все угомонились и легли спать. Вот как оно бывает, когда тебя врасплох позовёт генерал.
Да и утром ещё один раз генерала вспомнили. Вышли мы, позавтракав, со двора. Отец, бабушка и Глыжка, чтобы идти в колхоз, а я — в училище. Тут встретилась наша соседка, тётка Фёкла, посмотрела, что я такой нарядный и даже в ботинках, будто в сваты собрался, и спросила у бабки:
— Разве ваш хлопец не в колхоз?
— А, — пренебрежительно махнула старая рукой и не то похвасталась, не то пожаловалась, — генерал вот вызывает.
Получилось у неё так, будто это для нас обычная вещь и уже надоели ей эти генеральские вызовы хуже горькой редьки.
Мы попрощались, мне пожелали удачи, и я со слабой надеждой в душе отправился в путь. Что оно будет и как оно будет — тёмная ночь. Хорошо бы, чтобы я понравился генералу.
Я никогда в жизни ещё не видел своих генералов. Немецкого в войну — пришлось, так и то издалека. Правда, это я сейчас думаю, что это был генерал, а может, это и не он, может, какая другая важная шишка в плетёных погонах. Помню только, что бегали перед ним немцы словно одержимые, вытягивались в струну, хлопали каблуками, а когда садился в легковушку, даже дверцу ему солдат открыл. Сам, видите ли, не мог — господин большой. А свои генералы нашу деревню почему-то миновали, хотя разных войск через неё шло и немало, или, может, и заезжал который, да не попался мне на глаза. Конечно, я понимаю, что свой генерал — это свой, но всё-таки и не с обычного поля ягода — начальство большое, не колхозный бригадир тётка Нинка. А мне же не только на него смотреть, наверное, и разговаривать придётся, что-то же он у меня спрашивать будет. Хорошо, если угожу ответом, а если, не дай бог, язык проглочу или буду мямлить свои «ыгы»? Здесь нужно набраться смелости. И всю дорогу я то набирался её, то опять терял, и чем ближе к училищу, тем меньше её оставалось.
К моему счастью, сразу на КПП встретил Юрку, как всегда, весь отутюженный и начищенный. Он, оказывается, давно меня здесь стережёт, чтобы снова не прицепились какие-нибудь салаги. Юрка сам меня проведёт чуть ли не до генеральского порога, чтобы я не околачивался где попало, а вовремя был на месте как штык. Ради этого он даже смылся от своего старшины, за что, конечно, может и нагореть, если тот спохватится. Ну, скажите, как такого товарища не любить? Это же не Юрка, а родной брат. С таким, как говорят, и в разведку можно идти. А когда-то я думал, что он самохвал, — там, на наших деревенских танцах.
