— Быстро за ним, уйдет! — епископ рванулся в мою сторону, но поскользнулся на луже крови и упал, выронив кинжал, который подкатился ко мне.
Я схватил этот клинок и быстро пополз к яме, ощутив исходивший от нее смрад. Сложил руки перед собой и проскользнул в отверстие, ожидая упасть вниз, но не успел. Чья-то рука схватила меня за ногу и держала так крепко, что мне стало больно. Мне пришлось выгнуться, и я с размаху ударил кинжалом по пальцам своего преследователя, но даже не смог поранить его. Убийца, использовав момент, отпустил мою ступню и перехватил меня за левую руку.
— Попался, сучонок, — донесся голос того священника, который встречал нас у входа в храм, — Я держу его, епископ Баренс.
Баренс. Так тебя зовут! Я поднял голову и посмотрел на лица убийц. Они втроем, мешая друг другу, держали меня за предплечье и старались вытянуть наверх. Нельзя дать им себя вытащить, иначе меня просто убьют.
В отчаянии я начал размахивать кинжалом во все стороны, пытаясь попасть по держащим меня рукам, но промахнулся и сильно полоснул лезвием себя по локтю. Нож вошел в него как в масло, полностью разрезав сустав, а локоть пронзила страшная боль, какую мне не доводилось испытывать никогда. Я что, отрезал собственную руку? Но этого не может быть, у меня нет столько сил!
Я полетел вниз, оставив свое предплечье в руках служителей храма и грохнулся в какую-то вонючую жижу, которая доставала мне до пояса. Вокруг стояла кромешная тьма и сильная вонь, от чего меня чуть не вывернуло на изнанку. Сверху раздавалась отборная ругань, а я, задыхаясь от смрада, искал на ощупь хоть какой-нибудь выход. В голове колотилась мысль, что я только что лишился руки, но боль временно отступила. Отец говорил, что от болевого шока иногда можно потерять чувствительность.
Отец… Я снова вспомнил о родителях, и осознал, что больше никогда не услышу их счастливые голоса. Папа больше не взъерошит мне волосы, а мама не поцелует вечером. Почему боги позволили забрать их? Что я им плохого сделал? Ненавижу!
Неожиданно, слева от меня сильно зашумело, а затем мощный поток воды ворвался в яму и понес меня куда-то вниз за собой. Я крепко сжал кинжал в уцелевшей руке и снова начал падать, а затем ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание.
Я проснулся от сильной боли и открыл веки, которые снова непроизвольно сомкнул, из-за ударившего в глаза яркого света факела.
— Чу, чу, чу маленький тише, тише… Очнулся. Чу, чу, чу… — старый, скрипучий голос, в котором чувствовалось тепло, настойчиво повторял одни и те же слова. — Чу, чу, чу. Старая Марта поможет, поможет.
