Минут через десять неожиданно выяснилось, что пропусков на всех не хватает. «Обиженными» оказались Борис Маркович и Руслан.
— Ну вот, всё как обычно. Кацнельсон, это понятно, вечно в списках не значится, а тебя-то, Русланчик, за что? — проворчал конструктор, правда, без злости, а, скорее, по старой привычке видеть во всем происки злобных антисемитов
— Ничего, сейчас всё решим, — Володя достал мобильник и поднёс его к уху. — Пётр Иванович? Добрый день, это Аксёнов. Мы уже тут, на проходной. Пропуска? Да, получили. Только на конструктора нашего и прораба не выписали. Что? Не успели? Я понял. Ждём.
Убрав телефон, замдиректора посмотрел на нас с задумчивым видом:
— Н-да, дело не быстрое. Короче, так, мужики. Сейчас сюда подойдёт один гражданин. Белканов Пётр Иванович. Он тут за главного. Будет нас тут курировать и продвигать. Борис Маркович, вы с ним, кстати, поаккуратнее, чтоб не обиделся, если что. Хотя мужик он вроде бы неплохой.
— Да ради бога. Поаккуратнее, так поаккуратнее. Ты только поясни, Володь, с проектировщиками мы как? Встречаемся? С ними-то что? Гнобить или пока не стоит? — спросил Кацнельсон.
— С проектировщиками можно по-взрослому. Но без фанатизма.
* * *
Будущий партнёр по бизнесу появился минут через пять. Пётр Иванович оказался высок, сухощав, но выглядел немножечко отстранённым. Представившись и поздоровавшись, он сообщил:
— С пропусками у нас вечно беда. Так что вы, Владимир Иванович, проходите с коллегой внутрь и двигайте прямо к ОКСу[5]. Где это, знаете? — получив подтверждение, он повернулся к Руслану и Кацнельсону. — А мы с вами выйдем сейчас на улицу и что-нибудь быстро придумаем.
Когда через некоторое время мы с Володей подошли к расположившемуся в окружении сосен четырёхэтажному зданию ОКСа, то увидели возле крыльца потрёпанный самурайский «паркетник» с тонированными задними стеклами. Опирающийся на капот Пётр Иванович курил и добродушно посмеивался, глядя на оживлённо размахивающего руками Бориса Марковича. Стоящий рядом Руслан тоже дымил сигаретой и усиленно протирал очки. Глаза у Руслана слезились, но не от дыма, как можно было предположить, а от плохо сдерживаемого смеха. Кацнельсон же тем временем продолжал говорить:
— …Так нас там чуть ли не час шмонали. Вохра с ружьями, собаки. Раздели, блин, до трусов. Зато когда обратно пошли, мастер из местных просто отвёл нас метров на триста от проходной, а там забора, ха-ха, вообще нету!..
Увидев нас, конструктор поднял вверх сжатый кулак и с чувством проговорил:
