— Скажи, Майк, — девушка неожиданно остановилась и развернулась к задумавшемуся о чём-то мужчине. — А у тебя в роду случайно не было… эээ… русских?
— А… почему ты об этом спросила? — осторожно поинтересовался капитан Смирнов, стараясь казаться спокойным.
Полностью скрыть волнение не удалось.
— Нет-нет, ты не думай, я ни на что такое не намекаю, — торопливо ответила Анна, видимо, почувствовав напряжение в голосе спутника, но истолковав по-своему. — Извини, я не хотела обидеть.
— Да я и не обиделся вовсе, — улыбнулся разведчик. — Просто мне стало интересно, причём здесь русские.
— Правда?
— Правда-правда. Мне это действительно интересно.
— Да? Ну, хорошо. Просто… просто ты, Майк, очень похож на одного моего старого друга, — пояснила девушка, теребя спускающуюся до груди прядь волос, незнамо как выбившуюся из сложной причёски. — Почти как две капли и…
— Дай угадаю, — перебил её Михаил. — Этот твой друг — русский. Так?
— Не знаю.
— То есть?
— Я точно не знаю, но, кажется, да. Он был русским.
— Хм, а почему кажется? И почему был? Он что, умер?
Гречанка вздохнула.
— Его звали Митрос. Димитриос Руссос. Он был другом моего отца, а я считала его своим дядей, хотя, на самом деле, нашим родственником он не являлся. А ещё слова он иногда употреблял такие… особенные. Похожие я слышала, когда в Ларнаку или Лимасол заходило какое-нибудь советское судно и моряки сходили на берег.
— Ну, мало ли что можно услышать от моряков, — пожал плечами мужчина. — Сколько ни общался с ними, ругаются все одинаково. Вне зависимости от страны.
— Нет, он вовсе не ругался, — засмеялась девушка, перестав, наконец, наматывать на палец непослушную прядь. — Он говорил вполне обычные слова, некоторые я даже запомнила. Вот послушай… Пульемёт, глюпишка, чьорт побери, бардак…
Михаил с трудом удержал себя, чтобы не расхохотаться. Очень уж потешным получилось у Анны цитирование «дяди Митроса». «Да уж, действительно… полный бардак. И куда только смотрели местные контрики?»
— История нашей семьи всегда была связана с русскими, — продолжила девушка. — Впрочем, так же как и родовое имя. Шестьдесят лет назад моего деда спас один русский офицер. В 22-м году, при эвакуации из Смирны. Костас был тогда совсем маленьким. Родители потерялись, и если бы не…
— А как его звали?
— Кого? Деда? — удивилась гречанка. — Я ведь уже говорила. Костас. Он помнил только имя, а фамилию Смирниакис («малыш из Смирны») ему придумал тот русский.
— Да нет, я имею в виду не деда твоего, а того офицера из России.
