103. Как-то молилась я и размышляла в Страстях Иисуса Христа с величайшею скорбью сердечной, думая и взвешивая, как велика неправедность во всяком грехе моем, если для примирения и отпущения его прежде, чем Бог Отец мог быть умиротворен, нужно было Сыну Божьему не только молиться и слезно просить, но необходимо было умереть за этот грех на кресте. Взвешивала я, каковым могло бы быть осуждение, сколь бесчисленны муки, ожидающие меня за всякий смертный грех мой, если для удовлетворения за него нужно было претерпеть и перенести за меня ужас смерти и муку крестную не ангелу, не архангелу, а Богу, истинному Сыну Божьему Иисусу Христу. Взвешивала я мою неблагодарность. Я ведь не только Ему выказываю ее взамен такого благодеяния, но даже ежедневно Его оскорбляю, не хочу вспомнить о благодеянии Его воскресения, не забочусь сотрудиться с Ним, творя покаяние для моего спасения. Поражена была я всем этим: бесконечной благостью и милосердием Божьими и величайшей своей неправедностью и глупостью. И когда думала я об этом, было явлено мне, как Страстями Христовыми освобождены мы ото всяческих грехов, от мучений и казней, которые заслужили. И было показано мне это так ясно, что едва смогла я удержаться, чтобы не закричать об этом перед всеми. Христом распятым, явившимся мне, было мне сказано, как Он за нас был пригвожден на крест: “Ни один человек, никто не может быть оправдан в том, что не спасется. Ибо для достижения спасения своего ему нужно сделать не больше, чем больному, который, желая выздороветь, показывает врачу свою болезнь и приготовляется исполнить то, что сказал врач. Итак, теперь не нужно, чтобы кто-нибудь делал больше и тратился на лекарства. Надо только, чтобы показал он себя врачу, сознавая и исповедуя грех, и приготовился исполнить то, что говорит врач, и оберегался от противного”.
104. Понимала душа моя, что лекарством была кровь Христова и Он даром дает это лекарство, а немощному грешнику остается только приготовиться — и врач Христос даст ему спасение и излечит немощь. Душе же моей показываемы были все грехи, и видела она, что у каждого члена тела своя духовная немощь. И поэтому, слушая сказанное, душа моя старалась сейчас же показать все грехи, которые совершила она вместе с различными членами тела и с разными силами души, и говорила: “Господи, учитель и врач вечного спасения, Бог мой! Одним лишь плачевным выявлением немощей моих и болезней решил Ты лечить меня. Господи, совсем я немощна и нет во мне ничего, что не было бы целиком испорченным и зараженным. И вот я, увы, жалкая, Тебе показываю, Господи, все немощи мои и все грехи всех членов моих: и частей тела, и души”. Начала тогда я называть все мои грехи и говорила: “Господи, врач сострадательный, воззри на голову мою: как часто украшала я ее знаками гордыни, как безобразила я волосы, закручивая их, как много других грехов совершила. Воззри, Господи, на жалкие глаза мои, полные бесстыдства, зараженные завистью”, и т. д. И равным образом старалась я назвать и показать все другие грехи всех членов моего тела.
