23. В-десятых, спрашивала я у Бога, что мне делать, дабы больше угодить Ему, и Он, по благости Своей, много раз являлся мне во сне и наяву распятым на кресте и говорил мне, чтобы я смотрела на раны Его, и дивным образом показывал мне, как все перенес за меня. И это случалось много раз. В отдельности и по очереди показывая мне все, что Он перенес за меня, говорил Он мне: “Что можешь ты сделать за Меня, чего бы достало?" Равным образом много раз являлся Он мне наяву, однако более усладительно, чем во сне, хотя всегда являлся Он мне очень измученным и скорбным и показывал мне
раны на Своей голове и на лбу и вырванные из бороды волосы, и перечислял все удары бича, показывая, где их перенес, и говорил мне: “Все это перенес Я за тебя”. И тогда возвращались в память мою все грехи мои, и указывалось мне, что грехами снова изранила я Его, что должна я испытывать величайшую скорбь. И испытывала тогда я величайшую скорбь о грехах моих, большую, чем когда бы то ни было. Равным образом, показывая мне страдания свои, Он говорил: “Что можешь ты сделать за Меня, чего бы достало?” Сильно тогда я плакала, и плакала так пламенно, что слезы жгли мое тело, и приходилось мне смачивать его холодной водою, чтобы охладить.
24. В-одиннадцатых, за грехи подвигла я себя на покаяние более суровое, о коем не следует здесь говорить, замышляла и пыталась совершить его. Когда же увидела я, что не могу совершить достаточного покаяния, обладая мирским, решила я совсем оставить все, чтобы быть в силах совершить покаяние и прийти ко кресту, как внушено мне было Богом. Решение же это было дано мне Богом так: сильно хотела я стать бедной и часто с большою ревностью думала, как бы не умереть прежде, чем стану бедной; с другой стороны, нападали на меня многие искушения, а именно — что молода я и поэтому может для меня нищенство быть великою опасностью и срамом, и также подсказывала мне мысль, что придется, если я сделаю это, умереть от голода, холода, наготы, и все отговаривали меня от этого.
25. Наконец, по милосердию Божьему, пришло в сердце мое некое великое озарение, а с озарением этим пришла и твердость — и верила я тогда, и теперь верю, что не потеряю ее во веки веков — и решила я, что если и придется мне умереть от голода, наготы и сраму, все-таки не оставлю я того, о чем было сказано выше, раз это угодно Богу или может быть угодным Богу; и не оставила бы, даже если бы знала, что все это зло наверняка со мною случится. Ибо охотно умерла бы я за Бога, даже если бы приключилось мне все это зло. И тогда истинно решилась я на то, о чем сказано.
