Так приближается Анджела к пределам своей мистической системы, к постижению какой-то двуединости самого основания, открывающейся ей в анализе смирения и любви. Неуловимая, тонкая, как лезвие ножа, грань отделяет “malam humilit-atem” от “bona humilitas”, “malum amorem” от “bonus amor". И подобную же двойственность можем мы обнаружить в страдании и наслаждении. Любовь к Богу, божественная любовь — благо. Она — единение с волей Божьей, отказ от себя (бедность и смирение), от своего наслаждения, от страдания за себя и для себя. Но в то же самое время она и мое наслаждение или наслаждение, испытываемое мною, но не в силу моего стремления к нему, как наслаждению, и без моего желания. Это и есть истинное основание души, ее полное уподобление Христу и Божеству, не мое, а Божье во мне, ставшее и моим. Однако, если перейдена неуловимая грань и “я” отделилось от единения с Богом и в Боге, Бог же стал для него недоступным, далеким, основание души видоизменяется и становится не Божьим, а моим. Тогда худое смирение порождает гордыню, любовь — ненависть, и вот уже “я” делается злом. Зло не соделано Богом: его творит “я”, свободно отвращаясь от Бога и тем искажая свое основание, создавая зло. Для Анджелы зло — создание ее “я” или другого “я”, хотя бы и ощущала она его иногда как что-то, стихийно захватывающее душу, так как и в этом случае оно — влияние злых “я”, бесов. И в сознании зла, как в сознании добра Анджела чувствует единство всего мира, благодаря злу теряющего свое единство в Боге и единение с Богом.
Итак, источник зла найден в свободной воле. К объяснению его природы Анджела приблизилась, усмотрев в нем отъединение от Бога и искажение божественного основания души и подойдя к тому же загадочному началу зла, которое викто-ринцы называли нарушением меры, "modus mensurae”. Однако основание души подобно основанию души Христовой и, следовательно, Божеству. Но в Божестве и Христе зла нет, потому что там основание не может отъединиться, обособиться от себя и исказиться. Это и значит, что зло не соделано Богом. Тем не менее зло раскрывает свой смысл лишь при постижении отношения между Божеством и человеком. Ощущая вселенское значение зла, Анджела подходит и к раскрытию его смысла и значения для человека в отношении его к
Божеству. Анджела, как мы видели, задумывалась над причинами попущения Богом грехопадения человеческого рода и искупления его великою жертвой. И ей даровано было разумение того, что так для нас лучше обнаружились свойства Божии, Его благость, мудрость, мощь и справедливость. Существо Божественности в Ее частных обнаружениях раскрывается лишь в связи с созидаемым свободными духами злом, и благодаря злу постигается нами истинная природа основания всех добродетелей, души как подобия Божьего. Благодаря злу же открывается и путь преображения во Христа и через Него достижение единства с Богом и в Боге. Но само Божество в глубине Своей, Божество, созерцаемое во мраке, превышает всякое благо, превышает любовь. Оно выше Своих частичных, противоречащих друг другу обнаружений, объединяя безмерное величие и безмерное самоуничижение, беспощадную справедливость и безграничное милосердие, превышая страдание и наслаждение, превышая любовь.
