Основное единство всех добродетелей выражается, повторяем, в каждой из них, как частном его обнаружении. Стремление же к этому единству и есть истинное подражание Христу. Но подражание Христу — это не только воспроизведение в душе Его бедности и смирения, а и созерцание креста: путь Христа — путь креста. Созерцание мук Христовых есть сострадание, сомучение со Христом, истинной крови которого приобщилась Анджела (28). Душа хочет познать муку Христову, т. е. испытать ее (29), скорбеть и страдать вместе со Христом (29, 109). Сам Иисус являет Свои муки и прилагает к источающему кровь боку Своему лица своих сынов, тем увеличивая их многоразличные страдания и приобщая их мукам Своим (126). “Придите, придите, сыны Божии, бегите ко кресту Христову, к муке, презренности и бедности и преображайтесь всеми силами в этого Богочеловека страдальца!..” (200). И велика жажда страданий в душе Анджелы, жажда, сливающаяся со смирением и бедностью, хотя она и желание. Но в этом-то и заключается трудность. Ведь желание страданий — это уже нарушение бедности и стремление к своеобразному богатству, к своеобразному наслаждению. И Анджела говорит о том, что не следует искать мук, не следует измышлять себе покаяния, как не надо думать и о средствах к облегчению своих мук и болезней (196, 228). Таким образом, идеалом является готовность приять страдания, т. е. одно из самых глубоких пониманий терпения, приводящее и к бедности в смысле отсутствия желания, и к смирению в смысле отказа от этого жела-
Ср. Bonaventura. Breviloquium.
ния, от своей воли. Последнее подчеркнуто обоснованием принятия страданий и наслаждений тем, что сам мудрый Врач души ниспошлет нужные испытания и нужные облегчения (232, 211, 135), ибо муки — драгоценный дар Божества, ведающего меру и предел их для каждой души (228). Но чем же тогда объяснить присущую Анджеле жажду мук, видимо противоречащую только что приведенному их пониманию? Разумеется, Анджела знает сладостность мук, однако эта сладостность их, заключенная уже в стремлении к ним, не главное. Высшею ценностью для нее является мука, исключающая наслаждение ею, и чем больше душа кажется себе оставленною Богом, т. е. страдающей без наслаждения, тем больше, значит, любит ее Бог и тем ближе она к Нему (139): верное знамение присутствия Бога в душе — радость ее в страданиях (89, 55), но не наслаждение или радость самими страданиями, а тем, что они дарованы, ниспосланы.
