“Не в шутку Я полюбил тебя”, — сказал Христос Анджеле (97), и она не устает рассказывать о самоотверженной любви Спасителя, об Его “evisceratus ашог”. Во Христе все знаки истинной Любви, т. е. Бога. Всего Себя отдал Он каждому из спасенных Им, и ближе Он (plus intimatus) к душе, чем она к себе самой (98). Любит и радует Он всех, но особенно великую радость дарует раскаявшимся грешникам: так веселит Его возвращение их (109). Из зла рождается высшее добро, как говорил Гуго из св. Виктора. Творя крестное знамение во имя Отца и Сына и Святого Духа, полагает Анджела руку на сердце со словами: “и Сына”, и сейчас же чувствует в сердце своем Его самого (119). “Богочеловек, Бог несотворенный, Бог воплощенный, весь любовь, весь нас любит и хочет весь быть любим... хочет Он, чтобы сыны Его — все преобразились в Него любовью”. “Если бы кто-нибудь в Сыне Божьем познал и вкусил саму Божественную любовь, Бога — вочеловечившегося страдальца, который есть высшее благо, всего бы себя отдал он Ему... и весь бы и всем сердцем любил Бога любовного и преобразился бы весь в самого Бога вочеловечившегося, в Высшую любовь” (233. Ср. 157, 168).
Любовь Христа к нам выразилась в Его бедности, смирении и уничиженности, в Страстях и крестной смерти Его. Бедность непрестанная, высшая и совершеннейшая была первою подругой Христа, не покидавшей Его от рождения до смерти. Беден Он был во всех вещах мира сего, беден и нищ. Беден Он был в друзьях и родных, ибо не было их у Него и никто не облегчил Ему мук, никто не помог Ему. Наконец, явил Он Себя бедным мощью своей и жил в мире немощным, бессильным и слабым человеком, уставал, алкал и жаждал (167). Подчинил Он Себя не только людям, но и бездушным стихиям, дал власть над Собою тростям, бичам, терниям и копью, пронзившему Его (168, 173), подчинил Себя даже дьяволу (170). Мало этого, “лишил Он Себя самого и соделал Себя бедным собственной Своею мудростью". Ведь не философом, не ученым, не велеречивым доктором явился Он, а простым, бедным и неразумным человеком (171). И не святым, не праведником казался Он людям, а грешником и другом грешников, обольстителем и святотатцем, и распят был среди разбойников (172). Такова истинная и совершенная бедность Христова, бедность духом, пережитая и прочувствованная верною ученицей Франциска. Это полный отказ от всего, это бедность, сливающаяся в одно неразложимое целое со смирением.
Смирение, уничижение, презренность — вторая подруга Христова, столь же совершенная, как и первая, вытекающая, как мы уже видели, из бедности и рождающая бедность. Ведь истинная уничиженность немыслима без бедности и фактически и психологически, а смирение необходимо приведет к бедности духом. Смиренный уже в силу своего смирения отдан другим, отдал себя всего, без остатка (176-178). Кроток был Христос и смиренен сердцем: “Воззрите же, сыны Бога благословенного, на образец смирения в Боге страдальце!” (215).
