Чувствовала Анджела в себе всяческое Благо и шла принять Его в евхаристии. И непонятно ей было, зачем принимать всяческое Благо в евхаристии, если оно уже находится в душе (117. Ср. 62). Действительно, это недоумение естественно. Если Бог везде и во всем, зачем принимать Его еще под видом хлеба? Подобные сомнения могли приводить и приводили многих к отрицанию таинства>10. Анджелу уберегли от этого пути ортодоксальный инстинкт, инстинктивное же влечение к таинству евхаристии и полнота ее мистических откровений (88, 96, 112-116, 118, 120, 140, 241-249). “Одно не исключает другого”, — ответил ей Господь на ее недоуменный вопрос (117). И поняла она, что по иному Бог в душе и по иному на алтаре. На алтаре Сын Божий не только по Божеству, но и по человечеству Своему, “окруженный содружеством ангелов" (ib). И по человечеству соединяет всех в Боге единая евхаристия, совершаемая на многих алтарях и даже на алтаре ангельском. Она связана с тайною Воплощения Божьего (245, 248).
Воплощение самого Божества — величайшая тайна пламеннейшей любви Его, и человек Христос — величайшее Его творение. “Творец всего становится плотью, дабы меня соделать Богом”. В Воплощении раскрывается Божья любовь к душе во плоти, вся Божественность, вся Мощь и все Самоуничижение и Мудрость Божии (250). Через Воплощение Сына и в воплощенном Сыне становятся нам понятными любовь и природа Отца (252, 251). И в таинстве евхаристии, как на столе без начала и конца, находится полнота Божественности, сам Бог “несотворенный, невидимый, всемогущий, всеведущий, справедливый, высший и милосердный, Творец неба и земли, видимого и невидимого” (249, 63). И в нем же, в этом таинстве находятся Божество и Человечество, соединенные в одном Лице, единство множества (249), потому что Христос в величайшем Своем самоуничижении не сокрыл Своей Божественности, как
думают иные (93). Из очей прославленного Христа исторгается и истекает то всяческое Благо, что видимо во мраке, и несказанно услаждает душу (77). Правда, созерцание Воплощения Божественного ниже и меньше созерцания Блага во мраке, “не приносящего смеха на уста ни пламени, ни веры в сердце, ни пламенеющей любви” (73, 77, 249, 71), но оно доступнее и ближе человеку, как посредствующее звено мистической жизни, как начало преображения в Бога.
Так раскрывается Анджеле смысл Воплощения Божества и обнаруживается его внутренняя, необходимая связь с Божественностью и Божественной жизнью. И жизнь души в Божестве становится богаче, полнее, человечнее, выражаясь, как жизнь во Христе, Богочеловеке. “Итак, сын мой, хочу я, чтобы наполнял ты сердце свое только Богом несотворенным, познанием и любовью Божьими и чтобы в духе твоем не было ничего..., кроме Бога несотворенного. Если же не можешь ты обладать Им, удерживай то и обладай тем, о чем я сказала выше, а именно — Богочеловеком страдальцем” (161). Нет грани или перерыва между Христом и человеком, и нет грани или перерыва между Христом и Богом. Во Христе вся Божественность, вся полнота Ее, не всегда только и не всеми зримая. Постоянное созерцание и постижение этого объединяет различные стороны мистики Анджелы, не утрачивающей в созерцании Христа созерцание Бога и во Христе раскрывающей мистически постигнутые ею вечные свойства единого Божества. Последняя цель человека — преображение в Бога (156-166, 207, 218, 226, 229, 233-236, 240), а оно достижимо для него через преображение во Христа, через отдачу себя Ему, Человеку и Богу. Христос — “книга жизни”, “путь жизни”, “истинное научение”, как любит говорить Анджела. Поэтому преображение во Христа есть уподобление Ему через подражание Ему, не столько внешнее, сколько внутреннее. Во Христе раскрываются мудрость, благость и справедливость Божьи, т. е. Христос — Искупитель человечества. Анджела на восьмом шагу своего покаянного пути постигла, что и она распяла и распинает еще Христа своими грехами (21, 103). И не только она, не только все люди — даже бесчувственные творения обратились против Бога и Человека: ранило Его копье, от Него же получившее власть и силу ранить Его, пробили ноги Его и руки святейшие толстые, шершавые гвозди, от Него же получившие власть и силу на зло, тернии, бичи и трости истязали святейшее и нежнейшее тело Его от Него полученными силой и властью (168). Христос — жертва и искупление вселенского зла, обращенного на Него, но сущего только Им. За каждый грех каждого человека, за всякое зло перенес Он соответствующее страдание, и всю безмерность вселенского зла искупила еще большая безмерность мук Его (103-110, 202, 92, 129, 176, 183, 252). В этом яснейшее обнаружение Справедливости, Благости и Любви. В этом же и величайшее научение.
