– По-моему, он тебя услышал, – хихикнула Ривка.
Уточкин подошел к их столику, поклонился и поцеловал Фире ручку:
– Ирина Михайловна, нижайший вам поклон за супруга. Я надеюсь, вы придете смотреть на наш полет через месяц?
– Непременно, если здоровье позволит, – Фира спиной чувствовала завистливые и недоуменные взгляды.
– Это как? Это что?
Фира пригубила шампанское.
– Мой Ванечка ему помогает. Говорят, через месяц состоится первый официальный полет, хотя они уже сами поднимались раза три.
– За Уточкина! За Ваню! Давайте уже лучше за Фиру! – подруги хихикали.
– Дамы, за кого голосуем? – Над их столиком завис, как жук на бреющем полете, официант с шикарными усами. Билетики, полученные при входе, надо было опустить в корзинку с указанием понравившейся красавицы.
– Ну что, зря пришли? – Нюся подбоченилась. – А приятно, что эти красотки сейчас зависят от нас. Первый раз я бабу выбираю, а не жду, что меня выберут. Мне испанка понравилась, та чернявенькая. Я за нее буду.
Конферансье со сцены объявил:
– Первой красавицей Одессы… Победительницей первого Всероссийского конкурса красоты с перевесом более чем в два раза над ближайшей соперницей становится… госпожа Саграрио!
– А-а-а-а!!! Наша испанка!!!!!
Прекрасной испанке вручили главный приз – золотой жетон, усыпанный драгоценными камнями и украшенный надписью: «Первой красавице Одессы».
Глубокой ночью, полные шампанского и впечатлений, дамы, перешептываясь, зашли во двор на Мельницкой.
– Ривка, ты не говорила, что там такой разврат! – возмущенный и полчаса назад трезвый Гедаля встречал супругу во дворе.
– Ой! Он не спит! Он в дозоре! И что ты там, интересно знать, увидел?
– Бабы, грех смеяться над убогими!
– Грех следить за приличными женщинами! – возмутилась Нюся.
– Ой вот не надо о приличиях! – огрызнулся Гедаля. – Виданное ли дело – публично в исподнем рассекать!
– И откуда такие подробности? Неужто билет купил?
Гедаля густо покраснел под хохот всей компании.
– Ждал блудных дам с ночного променада! Сема, спасибо, просветил!
– И куда он тебе просветил? – хихикнула Ривка.
– Там что, мужчин в непотребном виде показывали?
– Конечно, – Нюся подбоченилась, – и даже давали потрогать! Мы отдали свои голоса за Геркулеса! То есть Геракла… ну он как бог греческий просто… За Бахуса!
– Ну, то, что вы Бахуса уважили, по вам сильно видно, – вышел во двор заспанный Ванечка.
– А что, таки евреев не было? Надо было за греков? – Сема-Циклоп возник в ночной темноте, как фантом.
