Билл сделал глоток пива, снова зажег трубку.
– Ладно… Твой приятель Люк – откуда он?
– Ну, откуда-то со Среднего Запада, по-моему… Небраска, Айова, Огайо… что-то вроде этого.
– Хм-м, а чем занимается его отец?
– Он ничего не рассказывал.
– У него есть братья или сестры?
– Не знаю. Он ничего о них не рассказывал.
– А тебе не кажется это несколько странным?.. Твой друг ни разу не упомянул свою семью и за все восемь лет, что вы знакомы, никогда не называл города, в котором родился?
– Нет. Ведь я тоже не распространялся о подобных вещах.
– Это неестественно, Мерль. Ты вырос в необычном месте, о котором просто не можешь говорить. У тебя есть серьезные основания избегать этих вопросов и переводить разговор на другое. Похоже, что и у него тоже. А кроме того, когда ты сюда прибыл, ты же не знал, как ведут себя здешние люди. Неужели тебя никогда не удивляла скрытность Люка?
– Конечно, удивляла. Но он с уважением относился к моему нежеланию обсуждать некоторые темы. Можно сказать, что мы заключили нечто вроде молчаливого соглашения.
– А как ты с ним познакомился?
– На первом курсе университета, у нас часто совпадали лекции.
– И вы оба оказались в чужом городе, где у вас никого не было. Вы подружились с самого начала…
– Нет. Мы почти не разговаривали друг с другом. Я считал его высокомерным ублюдком, возомнившим о себе невесть что. Иными словами, мне он страшно не нравился, да и я ему тоже.
– Почему?
– А он думал то же самое про меня.
– Значит, прошло некоторое время, прежде чем вы сообразили, что ошибаетесь?
– Нет. Мы оба были совершенно правы. Мы стали пытаться вывести один другого на чистую воду. Если мне удавалось сделать что-нибудь… особенное, он старался превзойти меня. И наоборот. Мы дошли до того, что занимались одними и теми же видами спорта, назначали свидания одним и тем же девушкам, изо всех сил бились за высшие оценки.
– А потом?
– Где-то в процессе нашего соперничества возникло уважение. Когда мы оба вышли в олимпийский финал, что-то произошло. Мы вдруг принялись хлопать друг друга по спине и смеяться, а потом отправились вместе обедать и проговорили ночь напролет, и тогда он заявил, что ему на Олимпиаду глубоко наплевать. Я сказал, что и мне тоже. Люк просто хотел доказать, что он лучше, но теперь ему все равно. Он понял, что мы оба молодцы и его это вполне устраивает. Я чувствовал абсолютно то же самое и немедленно сообщил ему об этом. Именно тогда мы и стали друзьями.
– Бывает, – произнес Билл. – Такая немного странная дружба. Только в определенных областях.
