Элдуин и Бернис удивленно глянули друг на друга, а потом посмотрели вниз, туда, где игрался их сын.
Гасси уселся на краю площадки, свесив лапы, и задумчиво смотрел вдаль.
– Мне не нравится это имя, – повернув голову к родителям, заявил он.
– Но ты... ты... – силился промолвить Элдуин, – ты еще не должен разговаривать! Драконы начинают говорить только к тридцати четырем годам!
– Если бы я умел считать до тридцати четырех, то, видимо, так и сделал бы. А сколько мне лет сейчас?
– Тебе еще нет и года, сынок! – воскликнула Бернис.
– Ну-у-у, – разочарованно протянул Гасс. – Я и не знал, честное слово. Выходит, мне нужно еще долго-долго молчать... Только это имя мне и в самом деле не нравится.
– Ты нас неправильно понял, Гасси! Наоборот, это очень здорово, что ты так рано научился говорить! Говори еще!
– Я уже сказал, – пожал плечами Гасс. – Имя, которое вы придумали, меня совсем не устраивает.
– Но почему? – удивился Элдуин.
– Этой ночью я слышал, как похожий звук доносился с болота, там, далеко отсюда.
Дракончик махнул лапой на север.
– Точно, – кивнул король-дракон. – Это Ягельные болота. За ними начинается страна гномов. Это нехорошее место... Но там всего лишь бродит болотный газ. Он не имеет к твоему имени никакого отношения.
– Видимо, все-таки имеет, если я отчетливо слышал, как меня кто-то звал оттуда: «Гасссс! Гассси!»
– Чушь! – воскликнул Элдуин. – Болото говорит вот так: «ф-ф-ш-ш-ш-с». А еще – «хлюбб-хлюбб». Тебя никто не звал, мой мальчик.
– Мне не понравились эти звуки, – упрямо повторил Гасси.
– Ладно, – ласково улыбнулась Бернис. – Если ты так хочешь, мы придумаем тебе новое имя.
– Вот как? – поднял бровь Элдуин.
– Конечно, милый, – королева улыбнулась и ему. – Ведь от имени так много зависит! Я думаю, что можно попробовать еще раз.
– Попробуйте, – сказал дракончик, поднимаясь с места. – А теперь, папа, ты, может, покажешь мне, как выпускать изо рта огонь?
Драконы не заметили, как в течение всего этого времени старый плешивый ворон, спрятавшись в расщелине, снисходительно слушал их беседу. Время от времени он морщился, словно от зубной боли, иногда – беззвучно хихикал.
Итамару имя Гасси не напоминало упругий встречный ветер. И шепот травы на рассвете также не напоминало. Голос Северных Болот – это, пожалуй, будет уже теплее. Но все-таки не то.
«Когда я был моложе и мог прикончить зайца быстрее, чем сейчас проглатываю мучного червя, – думал он, – я часто слышал этот звук. Га-с-с-с-с... Так плачет душа, когда расстается с телом. Папаша Элдуин выдумал замечательное имя для своего мальчика. Очень даже подходящее...»
