В таком случае логично было бы спросить: что же тогда такое ЭГО? По фрейду мы знаем, что Эго – это все то, приятное, что накопил человек за свою жизнь, все то, что не приятное, то он обрезал. Хотя и не приятное может оставаться в эго, но только, если это признается своим, например, по З. Фрейду ребенок даже свой кал еще признает частью своего эго и, поэтому может вернуть назад, съесть, но потом с развитием организма и психологии, с воспитанием это становится отчужденной частью себя. К 11 годам (приблизительно перед переходным возрастом) эго становится сформированным, по К. Г. Юнгу. До этого ребенок постоянно был подвержен эго-разрушению. Эго ребенка изначально при рождении является всеобъемлющим, мировым. Поэтому страхи ребенка, постоянные ограничения, обрезания частей эго – это формирование личности, появления границы самосознания (обрезания частей тела в тех или иных культурах здесь очень символично). Но если мортидо вместе с либидо, то, как же может быть в эго? А в Эго нет мортидо! Эго – это статичное, неизменное состояние либидо. Эго наполнено фиксациями приятной памяти. Поэтому болезнь невротика действительно эгоистична и связана с возвращением назад и сохранением существующего эго. А прогресс же имеет мортидное основание для эго, которое в итоге постоянно меняется, особенно ее поверхностные уровни, менее фиксированные. Но эго сопротивляется времени, то есть сознание порой не замечает своего прогресса, так как оно достаточно неизменчиво.
Юнг выделял возрастные стадии развития человека, во время перехода из одной стадии в другую происходит разрушение эго, и без мортидо ребенок бы не стал подростком, а подросток взрослым человеком, была бы остановка, фиксация, статика. Диалектика – борьба приводит к развитию. Поэтому страх изменений всего лишь эго-защита, консерваторы – «эгоисты», а изобретатели – «разрушители». Например, в средние века сжигали ученых, чтобы они не разрушали эго людей. Получается также, что мортидо находится в большей степени в подсознании, которое постоянно мотивирует человека к изменениям своего «Я», к развитию, поэтому и во снах много страха и во всем бессознательном, неопознанном.
В итоге получается, что мортидо – это анти-эго, но оно же его развивает. У Юнга есть понятие «тень», которая ходит рядом с эго, зачастую осознается человеком, но по сущности как анти-эго. Только тень – это та часть мортидо, что близка к эго и стремится его разрушить или, скажем, посетить, влиться, смешаться с ним. И тут становится ясен весь страх, что мы чувствуем от тени и как она символизируется во сне, а потом идет суть объединения с тенью, как прогресс психики. По Юнгу кошмары связаны со столкновением с тенью и ее притязаниями на эго. Например, когда Анима или Анимус
