Во второй половине дня в лагерь пришли бойцы группы лейтенанта. Довольные, как коты, объевшиеся сметаной, смогли уничтожить конвой конгеретов. Что меня удивило, никто не испытывал никаких негативных эмоций от того, что пришлось убивать врагов, еще вчера они чуть не в обморок падали, а теперь просто рады. Они уничтожили врага и не понесли потерь. Мы очень быстро становимся настоящими воинами, и я не верю, что это преображение происходит только с нашей группой. Наверняка в лесах Ирма таких групп сотни, если не тысячи. Скоро врагам станет очень неприятно находиться здесь, смертельно неприятно. И это при том, что они, как показали наши действия на складе амуниции, совсем не готовы к партизанской войне.
Вечером лейтенант собрал командный состав отряда, и мы приступили к обсуждению наших действий. Я рассказал, как реагировали конгереты на устроенную им минную войну, лейтенант описал уничтожение конвоя. Они тоже основной упор сделали на мины. Управляемыми минами устроили сплошной огневой мешок, метров на триста – четыреста по фронту, причем поражающие элементы с легкостью прошивали броню конгеретской техники. Трофейная оказалась посерьезней, но и ее смогли сжечь ракетами и плазмой. Дальше было простое избиение мечущегося в панике врага. Ситуация аналогичная нашей. О чем я и рассказал. Еще я рассказал о странных действиях саперов. И о том, что меня уже давно удивило, – явно архаичном оружии врага. И тактика, совсем непригодная в наших условиях. Вопросов было много.
– Странно, что об этом начал говорить не ирмит, хотя, возможно, свежий взгляд… Возьмем, к примеру, этот автомат. Примитивная конструкция и явно отвратительная работа. Брать его в качестве трофея ну только в самом крайнем случае. Я отстреливал его после атаки на конвой, перекос патрона – обычная история. Где-то раз на пятьдесят выстрелов. Помнишь, Вик, ты говорил о солдате, который ковырялся в своем оружии на посту? Он делал это не просто по глупости. Перекос патрона при проверке оружия, заступая на пост. Но не это самое интересное. Я уже видел это оружие. Вернее, такое же. Знаете где? В музее, на экспозиции, посвященной первому вторжению. И во втором они использовали это оружие. То есть уже более трехсот лет используется старое и не слишком эффективное оружие. И не только оружие. Форма, которую мы видели, не менялась столетиями, техника, которую мы видели, тоже, будто сошла с исторических полотен. Странно, не правда ли, друзья?
