«Все в моей жизни теперь таково, что только и остается надеяться на этого сумасшедшего», — подумал я.
— Это забавно, — сказал я ему, — но я вам почти верю.
— Вот это вы молодец, — покровительственным тоном похвалил Ч. — Значит, наш коан уже начинает действовать.
— Ладно, — сказал я. — А как насчет того, чтобы где-нибудь перекусить?
— Ну, чашечкой какао вы меня, пожалуй, можете угостить, — благосклонно кивнул Ч.
Мы пересекли Пушкинскую площадь и вошли в маленькое «стоячее» кафе. Я спросил Ч., что он будет есть — бутерброды, пирожные, но тот решительно от всего отказался, заметив, что, кроме какао, ни на что не стоит и тратиться, и, пока я стоял в очереди у стойки, Ч. как ни в чем не бывало насобирал в блюдечко остатки недоеденных бутербродов и пирожных и, когда я подошел к нему с какао и закупленной снедью, уже с аппетитом жевал и веселым жестом приглашал меня присоединиться.
— Зачем же доедать объедки? — удивился я. — Я бы вас угостил…
— Взгляните, — в свою очередь, удивился он, — разве это ни одно и то же?.. А если вы такой щедрый, то отслюните мне некоторый аванс в счет моего будущего гонорара за вашу порочно-непорочную девственницу!
— Что за чушь, какая она девственница?
— Самая что ни на есть — в медицинском смысле, — уверил меня Ч. — На это у меня глаз наметан. Она из тех, что изощрены во всем, кроме самого простого и естественного. Сквозь огонь и воды они несут свой маленький замочек на своем маленьком сокровище в самой искренней и серьезной надежде на встречу с принцем. Это черт знает что за девчонки! Кстати, впоследствии преданности необычайной! То, что вам и грезилось, не правда ли?.. Вот я и в своем «путеводителе», — тут он похлопал по лежавшему в кармане блокноту, — в числе ее основных характеристик и примет отметил эту. У меня для этого свои особые обозначения. В данном случае — рисую простой, непорочный кружок. В противном случае я бы поставил в этом кружке жирную точку… Итак, с вашего позволения, она будет фигурировать у меня, ну, скажем, под псевдонимом Гретхен. Договорились?
— Я именно так о ней и думал! — воскликнул я. — Вы угадали с поразительной точностью!
— Не забывайте: я — лучший художник, — тщеславно заметил Ч. — Такие вещи я щелкаю, как орешки… Ну так как же — насчет аванса? — без стеснения допытывался он. — Ну, сделайте, сделайте широкий жест! — подбадривал он. — Начните наконец вылупляться из своей железной скорлупы!
При всей витиеватости слога он все-таки заметно начинал суетиться, когда заговаривал о деньгах, как обыкновенный алкаш-попрошайка, — так мне показалось. «Ну, пусть пропьет», — подумал я и дал ему четвертной.
