Гордимся тобой, пионер! | страница 12
— Отдам, когда сочту возможным, — ответила Раиса Михайловна.
Генка чуть не заплакал. Ведь по мячу мы ещё ни разу не ударили, ни разочка! Дома Генка пожаловался матери, но не помогло.
— И правильно сделала ваша учительница, — сказала мать. — Не таскай в школу игрушки…
А разве футбол — игрушки! Сходите-ка на «Динамо», увидите, какие это игрушки!..
Раиса Михайловна, что бы ни случилось, — всё против футбола поворачивает. Поиграем перед школой немножко, на уроки прибежим без минутки опоздания; войдёт она в класс, а мы уже на местах. И всё же она строго так на тебя смотрит:
— Опять футбол? Что это за повальная эпидемия!
Но вот полили дожди. Площадка перед новостройкой стала похожа на тарелку с молочным киселём. Бульвары и скверы закрыли. Кончился наш футбол.
А у нас с Генкой работы прибавилось. Ведь мы с ним на Большой Затонской живём. У нас осенью ни проехать, ни пройти: лужи, колдобины, грязища!
Ну, мы с Генкой кое-где возле домов камешки положим, кирпичные дорожки сделаем. Прохожим перебраться можно, и нам с Генкой в школу легче идти.
А вот шофёрам на нашей улице хоть плачь: въехать — въедут, а выехать не могут. Машина в грязи буксует, чуть не с кабиной в колдобину уходит. Шофёры ругаются. Сколько раз тракторами машины вытаскивали!
Вот мы с Генкой и приладились шофёров выручать. Сначала всё пытались колдобины камнями и мусором забрасывать, но мало помогало: дожди размоют песок и глину и вся наша работа пропадает. Тогда мы доски приспособили. Как услышим, что машина натужно ревёт мотором, а люди кричат «давай, давай!», мы с Генкой тут как тут! И дощечки наши под задние скаты — раз!
Машина покачается, засопит, как медведь, и выбирается из ямы.
— Спасибо, ребята! — крикнет нам шофёр и даст газу.
А другой ещё и дощечки попросит:
— Всё равно они вам больше не нужны, а мне могут пригодиться.
Но мы наши доски не отдавали.
— По нашей Затонской знаешь сколько машин ходит? Ещё многих шофёров придётся выручать. Не ты один застрял на нашей улице…
Нас с Генкой многие шофёры знали. Сколько раз в кабину сажали и катали до самой Волги. Ну, обратно, конечно, приходилось по грязи топать.
И вдруг однажды стало непривычно тихо на нашей улице. Перестали по ней машины ходить. Что такое? Оказалось, перегородили нашу Затонскую небольшим красным заборчиком с надписью: «Проезд закрыт».
На следующее утро перед самой школой прибегает за мной Генка и кричит:
— Пошли скорее! На нашу Затонскую машины пришли!
— Разве открыли проезд? — спрашиваю, а сам спешу к сараю за досками.
