— Не знала, что мой муж — мазохист, — усмехнулась она.
— Это не то, что ты думаешь, — извиняющимся тоном произнёс я. — Просто на тебя засмотрелся.
Отобрав холодное оружие у моего визави, я тут же отправил его догонять своих товарищей по ту сторону Стикса. Хотя, думаю, для прожжённых наркоманов переход из мира живых в мир мёртвых был не слишком заметен.
— Говорил же — место плохое, — потирая порезанную шею, пробормотал старшина. — Хоть самогону дайте для дезинфекции.
Кинув ему флягу, заботливо снаряжённую поварёнком в посёлке, я подошёл к безмятежно восседавшей по-турецки Изабелл. Негр, обещавший оставить её себе, был виден только наполовину. Голова и пол туловища скрывались за спиной Леди.
— Честно говоря, не думал, что после всех слов, он примет быструю смерть, — улыбнулся я, рассматривая безвольно раскинутые ноги покойного.
Изабелл подняла на меня взгляд полный невинности, как у школьницы начальных классов до каникул.
— А кто тебе сказал, что он принял смерть? — поинтересовалась она. — Нет. Он жив. И станет жить ещё, правда одними глазами. Я очень аккуратно сломала ему шею. — Она улыбнулась и немного посторонилась.
Негр лежал неподвижно. Но, чёрт подери, глаза его жили! Он дико вращал ими, посылая убийственные взгляды и мне, и жене. Губы его слегка шевелились, но он не мог издать ни звука. Жили только глаза.
— Добить? — предложил я.
— Нет, — отрезала Изабелл. — Он хотел попользоваться мной. Пусть теперь его телом попользуется местная фауна.
Негр закатил глаза. А я решил никогда не разводиться со своею супругой, хоть женаты по законам Альянса мы и не были. Совершенно не хочется окончить жизнь в каком-нибудь муравейнике. А с её мстительностью, с неё станется.
Дабы немного прийти в себя, я решил поподробнее расспросить нашего проводника про дебри, в которые он нас завёл. Тем более, что после «дезинфекции» тот смотрелся вполне жизнеспособным.
— Говорить можешь? — я указал на его пораненную шею.
— Могу, — довольно бодро ответил он.
Я вновь похвалил нас за предусмотрительность на счёт запаса самогона в дорогу, но флягу всё-таки у Вадима отобрал. Закупорил и сунул в один из обширных карманов формы.
— Что это за Рапид такой, в честь которого ты только что едва не простился с жизнью? — поинтересовался я.
Вадим небрежно махнул рукой.
— Был у них такой «кашевар» год назад, а может и больше уже. Мы его поймали на налёте на ферму. Отдали поселенцам. Те его сожгли.
— Так на кого нас менять собирались? На пепел? — удивился я.
