– Что, переучился? – с убийственным спокойствием поинтересовалась Ася.
…А в-третьих, потому что он никогда не замечал, что у Аси такие глаза. И такие рыжие ресницы. И такая родинка на переносице среди веснушек.
– Малинин, ты заболел? – Ася с видом начинающего патологоанатома наклонилась над однокурсником. Поверженный троянский конь с трудом сел и, пытаясь сохранить на лице остатки былого величия, решил перевести тему:
– Между прочим, читальный зал закрывается в шесть.
– Я в курсе. – Ася перешагнула через Яна, его самомнение, модную стрижку и багаж знаний и направилась к столу у окна, не оборачиваясь.
Ян поднялся, мысленно попрощался с книгами, пообещал обязательно прийти завтра, открыл тяжёлую дверь, которая тут же недовольно заскрипела (нет, ну как, как Ася могла через неё пройти, а я не услышал? Я же не спал, клянусь золотым зубом моей прабабки!), съехал вниз по старинным перилам и оказался на улице.
Нога Яна Малинина ещё не ступила с крыльца библиотеки на асфальт, а он уже и думать забыл и об Асе Энгаус, и о конспекте по философии, и о Канте, и о нравственном законе.
А о звёздном небе Ян не забывал никогда.
⁂
– Конечная, Запруд, – сообщила кондуктор. – Эй, студент, не спи, всю молодость проспишь.
– Я буду вечно молод, – с готовностью пионера отозвался Ян, сидевший на задней площадке, открывая сонные глаза, вскакивая и немедленно врезаясь головой в поручень над своей головой. Кондукторша расхохоталась; Ян очень изящно (по собственному мнению) покинул внутренности раскалённого от жары синего автобуса, рекламировавшего магазин «Кит». Он чувствовал себя Ионой, внезапно ускользнувшим от собственного сюжета ещё до его начала.
На остановке никого не было; Ян сел на облупившуюся жёлтую скамейку, открыл рюкзак и откопал среди ненавистных конспектов по философии книгу в старинном кожаном переплёте без каких-либо надписей на обложке.
Летом, конечно, не так удобно летать, но работа-то не ждёт. Если бы сны всегда дожидались наступления ночи, мы жили бы в идеальном мире.
Идеальный мир. Идеализм. Материализм. Диалектический. Вот чёрт. Надо, надо было попросить у Энгаус конспект. Ну ладно, до экзамена ещё два дня.
Он открыл безымянную книгу, провёл пальцем по странице, и под его пальцами на желтой старинной бумаге начали проступать тёмные чернильные буквы. Ян сосредоточенно читал закручивавшиеся чёрным водоворотом строчки, заполнившие весь разворот и напоминавшие графическую версию «Звёздной ночи» Ван Гога.
