Croí briste, сказал Мерфи, и они рассмеялись.
Хребет Разбитых Сердец, сказал Морис. Ну точно, особенно с этим долбаным ветром.
Мерфи грустно пнул землю.
Я так тебе скажу, сказал он. Мое croí будет охренительно briste, когда я начну рыть здесь котлован.
Когда начнем?
Есть пара нюансов.
Например?
Он пожалел, что спросил. Ответ касался круглого кургана, кустов боярышника. Морис застегнул молнию на анораке Дилли до горла – от ветра. Погладил по холодной щеке пальцами. На ее губах застыла точная копия хмурости ее матери. Все черты уже на месте.
Их же тут всех в море унесет, Дилл, сказал он, если мы не посадим хоть пару деревьев.
Прораб Мерфи как будто принял это на свой счет. Его лицо потемнело; он угрюмо разглядывал свои ботинки «Катерпиллер».
Это запад Ирландии, сказал он. Тут, сука, существует некая тенденция к ветру.
⁂
Он гулял с Дилли по площади в Берхэвене. В доке купил палтуса и несколько гребешков-квини, пригоршню серпника. Пообещал дочке: больше никакой скумбрии. Она разулыбалась.
Пойдем что-нибудь выпьем, Дилл? Поищем маму.
Дома его ждала доза, но оставался еще час. Можно и смешать. Паб поутру был забит до отказа. Чего удивляться, что страна скатилась туда, куда скатилась. Ранее в порт заполз траулер, забитый осьминогами. Команда заливала зенки в баре «Уэст-Энд». Жрали ящиками «Корону», наливались «Ред Буллом» с водкой, ходили на бровях – при этом неловко падая от морской болезни. Страстной четверг. Последний год столетия. Морис усадил Дилли на высокий стул и налил ей оранжевую водицу со льдом.
Мама сожрет меня за эту фанту, сказал он.
Пара выкинутых на берег испанцев, уныло попивавших из бутылок с длинным горлышком, превращала «Уэст-Энд» в мрачную cervecería[19]. Наверно, галисийцы. У них там все очень по-ирландски. Меланхолия и все прочее. Рыжие. Последний раз, когда Мориса туда занесло, он чуть не отправился топиться в Бискайский залив. В это время года в Берхэвене часто стояла испанская атмосфера.
Перед глазами выросла барменша с блестящим пирсингом на губе и наклонилась через стойку к Морису.
Как у вас там наверху? спросила она.
Высший класс, ответил он.
Он почувствовал укол влечения, но это пройдет. Синтия пришла незаметно, как слух. Ее глаза потеплели от дозы. Она поцеловала дочку в макушку, но была встречена угрюмым удивлением. Они жили на отшибе от остальных. Уже появились вопросы: это вы, что ли, там дома строите? и что, прям одобрили?
С нашим местом что-то не так? спросила Синтия.
