Наркобизнес? сказал Чарли. Я из импорта-экспорта. Прилетел на выставку.
Они сидели в баре на Аламеде, пили пиво и ели тапас.
Это что за хрень, Мосс?
Осьминог, Чарли.
Ты прикалываешься?
А ты не видишь? Во. Щупальца тут всякие, не?
И это полагается есть? Да у местных в башке винтиков не хватает.
Чарли нервно откусил, недолго пожевал с подозрительным видом, потом расслабился с теплой и открытой улыбкой.
Шикарно, сказал он.
Но под левым глазом Чарли нервно трепетал тик, словно под кожу попала маленькая птичка, и это означало, что ночь будет тяжелой.
На такси они доехали в порт на встречу с людьми Каримы, чтобы заняться транспортировкой.
Делаем вид, будто занимаемся этим в тыща девятьсот восемьдесят девятый раз, сказал Морис, а не в первый.
Чарли Редмонду можно такое и не говорить. Дело было в том, что Чарли просто входил в комнату – и все всё понимали. Один взгляд – и все, блин, понимали. Стоило только заглянуть в душевные глаза мистера Чарльза Редмонда – и все понимали, что дальше все может пойти как угодно.
Ночное небо в порту Малаги истекло красками до бледности, а якоря и снасти несезонных яхт нервно роптали на бризе. В лучах прожекторов парили чайки с веселыми и жестокими глазами. После недолгого ожидания подъехал джип, и грузный водитель, улыбаясь, поманил их обоих широким театральным жестом.
Работаем, сказал Морис.
Глава третья. Варварийский берег
В порту Альхесираса, октябрь 2018 года
Девушки с собакой оказались ведьмами из провинции Экстремадура.
Вот это поворот, говорит Чарли Редмонд.
Девушек зовут Леонор и Ана. Английский у них ограниченный. Их собаку зовут Кортес-младший. Их улыбки глянцевые и живые. На их татуировках – оккультные символы. Они заявляют, что не знают Бенни; Бенни подтверждает, что никогда не видел этих конкретных девушек. Лорка и Кортес-младший ведут себя друг с другом опасливо, но заинтересовано. Все это напоминает уютное воссоединение семьи.
Может, в этом и есть наша главная проблема, говорит Чарли. Семьи. Или их отсутствие.
Морис вальяжно возвращается от киоска с тремя бутылками дешевой кавы и бумажными стаканчиками.
Либо мы поднимаемся выше диких животных, говорит он, либо пускаем себе пулю в башку.
Ее звать Дилли Хирн, говорит Чарли. Дилл или Дилли?
Уехала три года назад, говорит Морис, и вот он я, ее старенький папа, у которого сердце в груди не на месте.
Нам нужно испанское слово для «красти», Мосс. Она уехала с вашими, девушки… Вы меня вообще понимаете?
