Забытый берег | страница 30



— Вперёд!

То, что я ободрался и о Викторовой царапине вспоминал с завистью, было ерундой. Я дышал!

Пахло живым, тёплым, земляным, запах казался вещественным, его можно было потрогать руками…

— Вперёд!

Потрогать рукой и ощутить нежный пуховый вкус пропитанного духом земли пространства. Пахло сухим и летучим. Неужели так легко может пахнуть дубовая кора? Или это запах дубовых листьев в застоявшемся знойном воздухе?

— Вперёд!

И в этой древней стихии дубового леса я то ли мокнул, то ли высыхал. Капли пота катились по затылку, и щекотно зудели сухие ноздри. На высохших тыльных сторонах ладоней появлялись царапины, и топорище, которое я крепко сжимал правой рукой, было сухим и тёплым. Торчали изогнутые ветви…

— Вперёд!

Причудливо изогнутые ветви норовили уцепиться за одежду, ткнуться в лоб, сорвать с головы кепку и больно прочертить царапину на коже. Я щурился и думал о том, что к вечеру стану похож на старого японца, спрятавшего свои глаза за узенькими щёлочками век.

— Радиорокация — хоросо! — буду вежливо говорить я. — Русский река Ворга хоросо! Рыбарессь выкусыно, спать паратка хоросо…

— Вперёд!

Хорошо было дремать в тёплой лодке — вокруг была вода, а наверху небо. В посадках воды не было, только пот пропитал насквозь рубаху и куртку, и я вспомнил злых Павла и Виктора на конусе выноса, их мокрые куртки, сохнувшие на солнце…

— Вперёд!

Сияла на солнце белая стенка оврага, которую я, отирая пот от глаз, видел через каждые два галса, и тени от бугорков становились раз от разу шире, длиннее и, наконец, стали пустыми и чёрными стрелками в белой глине. А то…

— Вперёд!

А то, что жгучая чернота стрел удлинялась и поднималась вверх, будто стрелка часов шла по циферблату обратно. От усталости…

— Вперёд!

От усталости я полз. Я, крепкий искатель сокровищ, едва появлялась возможность проявить слабость, проявлял её и медленно полз!

— Вперёд!

Полз и думал о том, что если Виктор, хотя он на полгода моложе меня, прополз двадцать девять галсов, то мне ли, ветерану Советской армии и соискателю учёной степени, бояться сучьев и запаха земли?

— Вперёд!

Я шагал, опьянённый и радостный, во всём слушаясь Павла. А он торопил меня и ругал беспощадно за то, что антенны плохо прижимались к земле, и сигнал уходил…

— Вперёд!

Уходил голубой цвет неба, и буро-зелёная листва исчезала, сзади меня погонял Павел, а я старался и чувствовал гордость от того, что сам Паша Виноградов поощрял иногда мои движения добрым словом…