— Плохо, что вы не читаете серьёзных книг, профессор! Техническая литература — хорошо, но она основана на понятиях, а здесь образы нужны. Ведь как сказано, например, в Библии? Там сказано так: Ирад родил Мехиаэля, Мехиаэль родил Мафусала, Мафусал родил Ламеха…
Он потешался так, будто был уверен: ничего с ним не случится, а со мной может произойти, и он меня, получается, дразнил. Откуда такой хладнокровный цинизм? Но если нас действительно заметят облётчики? Тогда у нас, а главное, конечно, у меня, будет минимум час. Тогда и буду думать. Часа хватит? Скорее всего, Зенков примерно так же полагал, потому заранее и не волновался. Вот оно как…
— При чём здесь Библия?
— А вы так же станете отвечать следователю на допросе, а потом и суду — дескать, Виноградова убил Конев, Конева убил Латалин, где Латалин — мне неизвестно, а вот я, Аксёнов, ни в чём не виноватый человек! Я вообще случайно здесь оказался. Мимо проходил!
Он добродушно похохатывал — будто мы не доставать Пашу Виноградова сюда пришли, а червей копать для рыбной ловли. Инфернальным человеком этот Владимир Зенков оказался. Страшным.
Рассиживаться не стали. Я лопатой почистил снег, а Зенков расположился, примерился и, высоко замахнувшись, ударил кайлой в грунт. Нам повезло: земля под снегом промёрзла едва-едва, да и то не сплошь. Впрочем, мы не замеряли, и даже словом не обмолвились — и без того стало ясно, что нам повезло. Приноровились не сразу: наловчились стоять, где надо, выверили движения, и пошло-поехало — медленно, уверенно и аккуратно.
Работали молча. Появились сосредоточенность и старательность, как в детские времена: тогда все дела казались значительными и хватало нескольких слов взрослых знающих людей, чтобы почувствовать важность и ответственность. Так и мы. Зенков постепенно отколупывал куски грунта, я поддевал их лопатой и медленно переносил на плёнку. Укладывал в ряд, строго рассчитывая будущие обратные движения — нам ведь придётся и закапывать яму! И я продолжал бы молча работать, да не вытерпел: от нервного напряжения проснулся бес научной любознательности! Хотя почему научной — скорее, житейской… И потому получилась обыкновенная дурость. Вот никак я не мог понять: как мы будем вынимать тело, как паковать, каким образом перевозить? Остановит полиция, проверит груз — и что? Понятно, что дело это тайное, нелегальное, но хотя бы мешок, чехол пластиковый, санки, что ли, прихватили бы… Я долго сдерживался, опасался, но всё же спросил:
