— Пусть аллах наставит нас на путь истинный!
Подождав, пока утихнут возгласы, выражавшие согласие и надежду на благоволение всевышнего, Юсеф-паша продолжил:
— Оставим скорбь и гнев наши в прошлом. Любовь заставила нас пройти через эти испытания, и теперь она надеется увидеть свидетельства того, что мы достойны сделать благочестивое усилие. Хвала справедливости всевышнего!
При этих словах присутствующие облегченно вздохнули, десятки глаз взглянули на пашу с выражением благодарности и преданности.
— Давайте же оставим знак того, о чем говорят наши языки, чему мы верим в своих душах и что подтверждаем сердцами. Тем самым мы послужим ниспосланному нам свыше вероучению. И дабы не сидеть нам сложа руки, давайте прежде всего займемся вот чем. Храм, некогда превращенный из средоточия лжи в средоточие истины, вновь разрушается темными силами лжи, разрухи и беспутства. Всем вам известна мечеть Шарахдар, вы знаете, как плачут по ней ваши сердца. Мы снимем с нее неосторожно вырвавшееся когда-то проклятие и вознесем ее к небесам в своих хвалебствиях. Нужны согласие и искренность намерения, без чего невозможно благочестивое дело. Это первое!
Он замолчал, ожидая ответа, и вот из рядов имамов поднялся пожилой ходжа.
— Может, сто́ит поговорить о причинах проклятия, паша-эфенди? И о причине греха, ставшего его причиной?
В вопросе угадывалось несогласие и желание поспорить, но он порадовал многоученого пашу, потому что был задан таким образом, который как нельзя лучше предлагал возможность пуститься в отвлеченные рассуждения, в чем паша был намного сильнее любого из присутствующих, и скрыть подлинные причины самоубийства Кючука Мустафы.
— Все в этом мире имеет свои причины, — начал он благожелательно, обращаясь к сидевшему поблизости от него Нуман-бею. — И каждая причина становится следствием, а следствие превращается в причину другого следствия.
Нуман-бей понимающе кивнул, но тут же отвел взгляд, поскольку слова паши показались ему непонятными и пустыми. Между тем паша продолжал:
— Любая мелочь окутана множеством причин, как личинка в коконе. Что же тогда говорить о причинах намерений и воли человека? Что мы знаем о них? Намерения и воля суть причины действия — как действия грешника, так и действия проклинающего его, ибо нет действия без воли и намерения действовать. Все мы чувствуем, что намерения и воля рождаются в душе, преисполненной мотивами, но лишь всевидящему известна причина таящихся в душе намерений. Никому из нас не дано понять, что творится в человеческой душе, чем она держится. Это ведомо одному аллаху! И устами своего пророка он говорит нам: «Дарована вам только малая часть знания!» Этого достаточно. Стоит ли упоминать о том, что даже когда нам известна какая-либо причина, нашим незрячим глазам не прозреть того, как порождает и направляет она то, что последует за ней. Идущее из души нашей всегда шире того, что мы знаем или о чем догадываемся! То же самое с грехом и с проклятием! Ища всему причины, ходжа-эфенди, не впадаем ли мы в словоблудие, не бросаем ли вызов божественному знанию? Ответь мне!
