Днём раньше, ранним морозным утром, мы выкатились из Трубчевска, и снова резвыми тройками побежали вниз по реке. Но уже не так быстро: встречные и попутные обозы идут. Попутные — смерды тянут оброк своим господам в княжий город Новгород-Северский. Встречные — пустые или беженцы. Этих видать издалека, идут со скотиной и детьми.
Как тронулись — я сразу к Ивашке пристал: а вообще такая ситуация, как мне Борзята рассказал, реальна? Я в этом «святорусском реале»… несколько плаваю. Из истории, как в школе учили, похожего не помню. Знаю, что из нынешних князей только у двоих жёны из боярышень. У Свояка вторая жена — дочь новгородского посадника, да у Боголюбского — дочка казнённого Долгоруким Степана Кучки. В обоих случаях были весьма особые дополнительные стимулы для бракосочетания. В обоих — дела скандальные. Свояка со второй женой Нифонт, епископ Новгоролский, вообще венчать отказался.
Понятно, что имён и конкретных обстоятельств не называю. Так это, предположительно.
— Ивашко, давай честно. Как на духу. Такое вообще может быть?
— Как перед престолом господним? Может. Но я сильно сомневаюсь. Кабы мне кто такое рассказал — не поверил бы. Брехня.
Ну и кому верить? Что Борзята врёт… в чём-то… — нет сомнений. Но для сказки уж больно замысловато.
* * *
Если хоть часть — правда… Дело такое… семейное. Хотя когда семья княжеская — уже не бытовуха получается, а политика. Моим современникам этого просто не понять. У нас это — светская хроника, а тут… средневековье, всякие династические игры… Кто с кем спал, кто от кого чего родил… родила… Не тема для сплетен, а вопрос стабильности правящего режима и устойчивости экономического развития.
Грубо говоря, если обкорзнённый индивидуй не в ту дырку сунул, то валовый внутренний национальный продукт может от этого так навернуться… Уровень национального дефолта и гуманитарной катастрофы. Уже не «проценты роста», а «разы падения» считать придётся.
Рюриковичи на этот счёт удивительно солидарны. В эту эпоху только Остомысл играется с признанием прав бастардов. У некоторых русских князей целые гаремы разноплемённых наложниц. Но вот в части законности брака и, главное, законнорождённости княжичей — никаких сомнений и послаблений.
Даже жёстче: самого младшего, законного сына Мстислава Великого — Владимира, но от второй жены, дочери новгородского посадника, старшие братья равным себе не считают, называют Мачечич — сын мачехи, и доли в Русской Земле, постоянного удела — не дают.
