Я уезжаю! | страница 45
– Это трехчасовой поезд. Он останавливается в Брюсселе, а дальше, я так полагаю, следует в Амстердам, – говорит она.
– Ладно. Но тут аж четыре поезда отправляются в три часа – как мы узнаем, который из них останавливается в Брюсселе?
Теперь она вздыхает так, будто я виновата в этой путанице с поездами. Жаль, что здесь почти нет людей – по крайней мере, никого, у кого можно было бы спросить или кому можно было пожаловаться на эту неразбериху. Но станция – точнее, дальний ее угол, где мы сидим, – пустует недолго, до 2:56 (или, как нам сообщают электронные часы, до 14:56, по военному формату времени), когда к платформе со свистом подползает окутанная паром металлическая «гусеница» и со скрежетом распахивает двери.
С пластиковых сидений вокзала мы пересаживаемся в поезд, на пыльные плюшевые кресла под флуоресцентными лампами. В полумраке купе компанию нам составляет единственная пожилая пара, от которой пахнет консервированным супом.
Делать мне особо нечего. Поэтому я слушаю музыку и, наблюдая за тем, как заряд батареи в телефоне медленно убывает, рисую, хотя выбор натуры у меня здесь не велик. Ужасный узор на сиденьях «привет, восьмидесятые», багажная полка и нынешний вид из окна на пыльную платформу.
– Ты не могла бы перестать дергать ногой? – шепотом обращается ко мне мама, явно не желая беспокоить милейшую пару стариков. По ним видно, что они французы. На женщине шарф, ногти покрыты кроваво-красным лаком, мужчина же в фетровой шляпе, которая на нем вовсе не выглядит нелепо.
Я даже не заметила, что дрыгаю ногой, но это единственное, что не давало мне свихнуться. Я просидела так долго, что страшно подумать. И теперь пытаюсь замереть хотя бы на несколько минут, но безуспешно – нога снова подпрыгивает. Это уже не моя вина – просто мое тело, подобно космонавту на Международной космической станции, стремится избежать атрофирования мышц.
– Можно позаимствовать у тебя книгу? – Я показываю на томик в мягкой обложке, лежащий у мамы на коленях. Какой-то триллер про женщину, любовь, поезд и тайную личность. По-моему, я где-то читала, что Риз Уизерспун хочет сделать на нее киноадаптацию.
Мама слюнявит палец и перелистывает страницу журнала.
– Я собираюсь ее почитать потом, – говорит она.
Тогда я снова начинаю дергать ногой, отчасти в знак протеста, а отчасти – потому что мне нечем заняться.
– Ты же сейчас ее не читаешь, – не унимаюсь я.
И понимаю, что совершила ошибку, потому что мама опускает журнал и, развернувшись, впивается в меня холодным и мрачным взглядом акулы.