С бешено колотящимся сердцем я кричу ей в ответ:
– Но я способная! Я прошла в Ом!
Из маминого горла вырывается горький, отвратительный смех.
– Ты прошла в Ом, Нора, потому что твой дедушка написал рекомендательное письмо.
– Он даже не знал, что я подала заявку! – выплевываю я. – Я отправила заявление вместе с портфолио, о чем тебе было бы известно, обращай ты внимание на то, что важно для меня. На что-то помимо своей дурацкой работы, дурацкой одежды и дурацких тренировок.
Мама смотрит на меня. Наверное, ее взгляд должен быть сочувственным, но в нем читается лишь снисходительность.
– Конечно же, он знал, Нора. А кто, по-твоему, просил его написать это рекомендательное письмо?
За все утро наши взгляды впервые встречаются. Мы обе тяжело дышим, у мамы в глазах слезы.
Я разворачиваюсь и стремглав несусь по лестнице в свою комнату. Яростно топаю ногами, будто хочу впечатать весь свой гнев и горечь в половицы. Но это не помогает.
На телефоне три непрочитанных сообщения от Каллума: «Эй, ты уже вышла?», «Автобус скоро отправляется!», «Так ты едешь?». Я с силой швыряю телефон на кровать, но тот отскакивает от подушки и летит на пол. Если не буду на него смотреть, он перестанет существовать.
Я слышу, как мама выходит из дома. Я одна, лежу на кровати с закрытыми глазами, прижимая ладонь к пульсирующему от боли лбу в надежде, что голова будет меньше болеть, а все происходящее станет чуточку проще. День идет своим чередом, но уже без меня, застывшей и обессилевшей от слез. Я лежу неподвижно, уведомления о новых сообщениях приходят на телефон все реже и реже, а после и вовсе замолкают.
СЕЙЧАС РАССВЕТ, НО в зеркале заднего вида такси почти не видно восходящего солнца. Не знаю, проснулся ли Каллум, увидит ли он записку, которую я оставила на крыльце его дома. Мне не хотелось показаться чересчур сентиментальной. Но сомневаюсь, что у меня получилось.
Дорогой Каллум!
Мне очень жаль, что я не смогла поехать в Голуэй. И на утесы Мохер. У меня даже не было возможности сказать тебе, как мне понравилось с тобой цитировать «Принцессу-невесту». Я могла бы пуститься в объяснения, как все непросто, но будет лучше, если я просто скажу, что у меня возникли проблемы с мамой. Весь остаток дня я думала о том, кто я и чего хочу (ну очень веселые и беззаботные мысли), и пришла к выводу, что мне нужно побыть одной. Самой испытать, что значит путешествовать – и быть художником – на своих условиях. А потому я поменяла рейс и немного раньше улетела во Флоренцию – следующее место назначения в дедушкином маршруте.
