– Джо, как долго это будет продолжаться? Ты мне говоришь, что получил наконец-то постоянную работу. И что я слышу? Новый концерт.
– Скажи ей, что на этот раз всё серьёзно! – прошипел Джо Двадцать два.
– На этот раз всё серьёзно! – послушно повторила Двадцать два.
Либба помрачнела. Джо уже знал, чего ждать. Проходили это уже сотни раз.
– На твоём концерте платят пенсию? Оплачивают медицинскую страховку? – спросила она.
Джо наизусть помнил эту песню. Он мог бы слово в слово повторить за мамой.
– Нет? Тогда он ничем не лучше предыдущих.
– Пошли, – злобно сказал Джо спутнице. – Достанем костюм в другом месте. – Он спрыгнул с манекена и направился к двери. Надо было догадаться, что ничего не получится. – Мама никогда ничего не понимала в моей жизни.
– Мама никогда ничего не понимала в моей жизни, – повторила Двадцать два.
Джо замер.
И Либба тоже.
– Что ты только что сказал?
Двадцать два поняла, что натворила, и шепнула Джо:
– Можно мне сбежать прямо сейчас, как ты обычно делаешь?
Джо помедлил. Ему действительно хотелось сбежать. Но что хорошего в этом? Раз маме теперь всё известно, то нужно воспользоваться этим шансом. Иначе он никогда этого не скажет.
Он запрыгнул на колени к Двадцать два.
– Не в этот раз, – ответил он. – Повторяй за мной.
Двадцать два подчинилась.
Впервые с момента, когда чужая душа поселилась в его теле, слова, вылетавшие изо рта, принадлежали Джо.
– Мама, я знаю, что мы с тобой иногда не ладим. Но только потому, что я не могу быть с тобой полностью откровенным. Что бы я ни делал, ты всегда против.
Он застиг Либбу врасплох. Раньше сын никогда с ней так не разговаривал.
– Послушай, я знаю, что ты любишь играть... – начала она.
– Тогда почему ты всегда предпочитала, чтобы я этого не делал? Игра в церкви не в счёт, – перебил её Джо. – Мне наконец удалось добиться чего-то стоящего. Впереди у меня главный концерт в жизни, а ты даже не рада!
– Твой отец знал, как тяжко приходится музыкантам, – ответила Либба, и голос её окреп. – Я не хотела, чтобы и ты узнал об этом.
– Значит, папе можно было следовать за своей мечтой, а мне нет? – не унимался Джо.
– У твоего отца была я, – напомнила ему Либба. – В большинстве случаев именно прачечная оплачивала его счета. Когда я умру, кто будет оплачивать твои?
– Я живу только музыкой, – сказал ей Джо. – С самого утра, когда просыпаюсь, и до того момента, когда засыпаю.
– Джоуи, мечтами сыт не будешь, – печально сказала Либба.
– Не хочу я быть сытым без музыки! – воскликнул Джо. – При чём здесь карьера? Я дышу музыкой! И я знаю, что папа меня понял бы. – Джо замолчал. Он тяжело дышал. Но останавливаться было поздно. Ему нужно было высказаться до конца. – Боюсь, что если бы я умер прямо сегодня, то вся моя жизнь оказалась бы полной бессмыслицей, – признался он.
