– Вам очень повезло, – повторила женщина, Эсмеральда.
– Повезло? – пробормотала Реган, не понимая, что происходит.
– Да. Он царь среди царей, – понимающе улыбнулась женщина. – Хотя я не уверена, что смогу справиться со всей этой скрытой сексуальностью, а я латиноамериканка.
Лицо Реган вспыхнуло, когда она вспомнила, с каким сексуальным мастерством он целовал ее, как его руки прижимали ее тело, гладили грудь.
– О-ла-ла… – Эсмеральда фыркнула. – Вижу, вы можете.
– Может что? – мягко спросил Джег, обнимая Реган за талию.
– Просто девчачья болтовня, ваше величество, – сказала пожилая женщина, окидывая его тело плотоядным взглядом.
Реган смутилась, понимая, что предположения этой женщины совершенно неверны. У нее не было никакого опыта, чтобы справиться с сексуальной натурой Джегера. И никогда не будет.
Извинившись, Джег повел ее к их столику.
– Что у тебя в кармане? – спросила Реган, наклоняясь к нему так, чтобы никто не мог подслушать.
Он остановился и посмотрел на нее.
– Подозреваю, что телефонный номер. Я не смотрел.
– Но ты же помолвлен, – торопливо сказала она. – по крайней мере, эта женщина так думает.
– Она тоже замужем, – лукаво улыбнувшись, ответил Джег.
– Это ужасно. Я не знаю, кого жалеть больше – ее или ее мужа. У нее явно несчастливый брак.
– Некоторым хочется попробовать что-то новое.
– Ну, я бы не стала. Если бы я связала себя с кем-то, я бы хранила ему верность.
– Я тоже, дорогая, – хриплым голосом проговорил Джег, как будто он обращался именно к ней, а не говорил о ситуации в целом.
– Значит, ничто человеческое тебе не чуждо.
– То, что я никому не позволяю обижать мою семью, не делает меня таким извергом, каким ты меня считаешь, Реган, – проговорил Джег, обняв ее за талию.
– Я не думала, что сантарианцы любят демонстрировать свою любовь на публике, – пробормотала она, задыхаясь.
– Так и есть, – подтвердил он. – Но я подумал, что уже однажды нарушил протокол, и небо не упало на мою голову.
– Да ты настоящий бунтарь.
– На самом деле нет, – рассмеялся Джег. – Я всегда был послушным ребенком и делал то, что мне велели.
– Послушный сын. Это потому, что от тебя этого ждали как от первенца?
– И еще потому, что это единственное, что имело смысл.
– Любовь имеет смысл, – тихо сказала она.
– Для тебя, не для меня.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что знаю, как устроен мир. Мои родители были эмоциональны, а их отношения неустойчивы. Всякий раз, когда эмоции брали верх, мать уходила, а отец усерднее работал. Если я чему и научился, наблюдая за родителями, так это что эмоции не должны влиять на принятие решений.
