– Я вообще-то не из тех, кто помалкивает, приятель.
– Как знаешь.
Убирайся, убирайся, чертово пятно. Ненавижу грязные вещи.
– В общем, оставляю тебя заниматься тем… чем ты там занимаешься.
Встаю, хотя на кеде еще заметно крохотное пятнышко.
– Ты что, подумал, что я…
– Удачи в школе… В смысле, если что-нибудь понадобится, я могу… в смысле…
– Спасибо, приятель. Я тут… просто сижу, – говорит он. – Ну, понимаешь… жду…
Угу, знаем.
– Ладно, хорошо… прячусь… – сдается он.
Я улыбаюсь.
– Хорошее место нашел.
Смотрю на кабинку. Ступни пляшут на месте так быстро, словно он пытается пробить лаз в подземный мир. О, мне знакомо это чувство.
– В общем, думаю, еще увидимся в школе?..
– Непременно.
Я со скрипом открываю дверь.
– Эй, приятель!
– Чего?
– Рад был познакомиться.
– А… Ага.
Мы смеемся. В смысле, это он смеется как нормальный парень. Я глупо хихикаю. Ладно, сейчас моя реплика. Еще увидимся, приятель. Захлопываю дверь и осторожно выглядываю за угол.
Все чисто. Никаких Обезьян. Никакой скрытой камеры или странной параллельной вселенной.
Ну, кажется.
4
Не-а. Ни в какую параллельную вселенную я не провалился. Два часа прошло, и мы возвращаемся после рекламной паузы, возобновляя обычное адское расписание.
Третий период. Урок здоровья. По сути дела – предпоследний шаг к порогу врат Аида. Потому что последний – физра. А поскольку эти уроки фактически составляют костяк учебного дня, просто чудо, когда удается дожить до его конца и сбежать домой невредимым.
Хорошая новость: с самого начала урока класс погружен в полную темноту. Намного легче исчезнуть в тени и быть забытым Обезьяньим войском.
Плохая новость: сегодняшний специальный гость – офицер Эндрюс из полицейского департамента Крев-Кёр, демонстрирующий эксклюзивные кадры какой-то архаической ленты годков этак пятидесятых. Мы словно смотрим старое семейное документальное кино.
«Джимми не догадывался, что Ральф болен. Болезнью, которая не так бросается в глаза, как оспа, но при этом не менее опасна и заразна. Болезнью рассудка…»
Усатый мужик в темных очках ухмыляется и рябит на экране.
«Видите ли, Ральф был гомосексуалистом. Человеком, который требует интимных отношений с представителями собственного пола. И Ральфа вскоре арестуют».
Обезьяны бурчат, хихикают и шепотом делятся друг с другом стратегическими планами развлечений для грядущего школьного бала. Я сижу в середине – слюнявый хорек, с которым принимаются играть каждый раз, как вспомнят о его существовании. Тренер Питерсон прохлаждается в уголке, читая «Крестного отца», как всегда ничего не замечая.
