В отличие от всего остального населения Кучи, свечами он не пользовался, а предпочитал электрические лампы – точно такие же, как у Стальных баронов в Розовом дворе. Такие же, как на их фабриках и в их особняках. Однако в Хайме лампы горели лишь в одной комнате – в этой. Посыл был ясен: у Коля просто больше денег, чем у любого другого жильца.
Он забирал 40 процентов от каждой сделки с клиентами и притом самые прибыльные заказы оставлял себе. Однако он подчеркивал свое превосходство со скрытым умыслом, как бы говоря: «Я могу дать все это и вам». Могу помочь подняться, встать на ноги, убраться подальше от мира сиротства и рабства, в котором вы родились, защищу от таких же головорезов, какими вы стали. Все они, его подопечные, понимали: для того чтобы хоть как-то преуспеть в Косине, им нужен он, нужен больше, чем их собственные руки и ноги. Так что пусть наслаждается индивидуальным электрическим освещением – лишь бы работу давал.
Коль прислонился к письменному столу. Жестко очерченные, угловатые черты его были бесстрастны и тверды, как скала. Вдобавок стоячий воротничок скрывал от взгляда чуть ли не половину его бледного лица. Хоть он и родился уже в Шумеранде, куда его родители бежали от голода, разразившегося в Дурозе, – голодное выражение словно навеки застыло в глазах Короля на Крови. Он всегда хотел больше, больше, больше – даже сейчас, через много лет, успешно потраченных на достижение всего, чего только можно пожелать.
Поначалу Аина думала, что слухи преувеличивают реальное положение дел. Ну не может совсем зеленый юнец сеять вокруг себя такой ужас и такое опустошение. Но вскоре ей пришлось самой увидеть его в деле. Это случилось прямо перед одним из чужих «торговых домов», владелец которого уклонялся от уплаты комиссионных Колю. Контор таких в Косине имелось множество, но Хайм открылся первым, так что остальные по умолчанию обязаны были отчислять Королю «законную» долю.
– Подержи-ка его, Аина, – сказал тогда он тем своим особым низким голосом, который всегда означал: сейчас кому-то станет больно.
Дело происходило посреди бела дня, причем в центре, а криминальный притон, подлежавший наказанию, успешно маскировался под обычную химчистку, однако Коля такие вещи никогда не останавливали. Он не боялся начинать бучу любого масштаба на глазах у всех – Алмазная гвардия, щедро подмасленная, ходила у него по струнке. Несколько зевак даже остановились поглазеть. Впрочем, наиболее благоразумные из них почли за благо быстро убраться восвояси.
