Не успели они тогда толком отъехать, как парнишка начал фальцетом напевать «Калифорния моя, еду я домой», – и она поняла, что с ним Карл будет особенно жесток, потому что они оба старались вычеркнуть из памяти это чертово место. На заправке, не доезжая до Эймса, она наполнила бензобак и купила две бутылки оранжевой «отвертки», думая, что хотя бы это утихомирит паренька; но стоило ему сделать пару глотков, как он взялся подпевать радио и стало только хуже. Когда пугало прокаркало пять-шесть песен, Карл наклонился к ней и сказал:
– Богом клянусь, этот ублюдок за все заплатит.
– По-моему, он какой-то отсталый, – шепнула она, надеясь, что Карл его отпустит, потому что к таким вещам он относился суеверно.
Карл оглянулся на паренька, потом повернулся к ней и покачал головой.
– Просто дурак. Или псих какой-то. Разница все-таки есть.
– Ну, хотя бы радио выключи, – предложила она. – Ни к чему его подначивать.
– На фиг, пусть развлекается, – сказал Карл. – Еще запоет у меня соловьем.
Сэнди бросила фантик на пол и добавила кипятка. Тогда она спорить не стала, но теперь жалела до глубины души, что вообще прикоснулась к этому пареньку. Намылила тряпку и сунула во влагалище, покрепче стиснув ноги. В комнате Карл разговаривал сам с собой, но это обычно ничего не значило, особенно сразу после того как они заканчивали с очередной моделью. Потом он заговорил громче, и она встала и проверила, что дверь заперта, – просто на всякий случай.
Тогда, с айовцем, они припарковались на краю свалки, Карл достал камеру и начал свою речь, пока Сэнди с пареньком допивали вторую бутылку «отвертки».
– Моя жена любит пошалить, но я уже для этого староват, – говорил он пареньку. – Понимаешь, о чем я?
Сэнди попыхивала сигаретой, косилась на пугало в зеркало заднего вида. Он раскачивался взад и вперед, дико улыбался и кивал на все, что говорил Карл, а глаза были пустые, будто камушки. На миг показалось, что ее стошнит. Дело было больше в нервах, и тошнота быстро прошла, как и всегда. Тогда Карл предложил им выйти из машины, и, пока он расстилал на земле покрывало, она нехотя принялась раздеваться. Парень опять взялся за песенки, но она приложила к его губам палец и сказала помолчать. «Теперь давай повеселимся», – натужно улыбнулась она этому дурачку, похлопывая рядом с собой по покрывалу.
Айовский паренек дольше других соображал, что происходит, но, даже сообразив, особо не сопротивлялся. Карл не торопился и умудрился сделать по меньшей мере двадцать фотографий с мусором, торчащим из разных мест на теле: лампочками, вешалками и жестянками из-под супа. Когда он убрал камеру и докончил дело, уже смеркалось. Карл вытер руки и нож о рубашку паренька, потом ходил по округе, пока не нашел наполовину погребенный в мусоре холодильник «Вестингауз». Лопатой из машины расчистил его верх и подковырнул дверцу, а Сэнди в это время обыскивала штаны паренька.
