Идеологическое противостояние-разграничение проходило по линии светского и исламского начал. Очевидно, что в тех исторических условиях основания для союза Москвы и Грозного могли быть только светскими с учетом исламской специфики, как ее понимало тогдашнее советское руководство. Как мы видим из рассмотренных документов, наблюдатели из ОГПУ сосредотачивались прежде всего на выявлении внешнего влияния на «мусульманский» мир Кавказа в виде весьма размытой «панисламистской» составляющей. Вероятно, они не считали региональных лидеров вполне способными самостоятельно решать вопросы государствообразующего характера. Азербайджанская «Иттихад-Ислам», турецкая элита, не оставлявшая надежд на продвижение своих интересов в указанном регионе, находились в центре постоянного внимания советских спецслужб, и именно им приписывалась ведущая роль в активизации деятельности ключевых общественно значимых фигур Северного Кавказа. Мы видим, что в аналитических обобщениях внешний фактор превалировал над осмыслением сугубо внутренних проблем. С одной стороны, это существенно облегчало их объяснение, с другой — затягивало узел кавказских проблем еще туже.
Вместе с тем очевидно, что в тот исторический период исламская конфессиональная доминанта сама по себе не была способна обеспечить объединение и модернизацию северокавказского общества из-за полиэтничности и поликонфес-сиональности региона, отсутствия исторической традиции общей государственности, а также ввиду советской догматической установки на вытеснение религии из всех сфер общественной деятельности, активным проводником которой являлся Восточный отдел ГПУ-ОГПУ.
Можно также с уверенностью утверждать, что опыт, обретенный большевистским руководством на этой «восточной окраине» самым серьезным образом повлиял на восприятие всех российских мусульман и их идейных лидеров, усиливая негативный эффект и подозрительность в отношении национально-религиозных элит в пределах всего Советского Союза.
Этноконфессиональная ситуация в Чечне 1920-х годов: аналитический опыт спецслужб Советской России[260]
К ситуации в сфере этноконфессиональных взаимодействий в регионах Северного Кавказа давно приковано внимание специалистов российской и зарубежной исторической школы. Многоликость национально-религиозного ландшафта и нелинейность процессов вхождения региона в «тело» российской государственности ставят перед исследователями массу трудноразрешимых вопросов. Одним из таких вопросов является сюжет укрепления новой, большевистской, власти в Северо-Кавказском регионе, и, в частности, в Чечне: какие внутренние и внешние факторы и структуры наиболее активно влияли на конфигурацию обстановки в национально-религиозной среде в 1920-е годы? Какие понятийные и аналитические категории использовались управленцами для описания ситуации на Северном Кавказе?
