.
Подобная консолидация под лозунгами сохранения религии и установления шариата, возрождения имамата (говоря словами московских аналитиков: «шариатской монархии» или «Северо-Кавказской мусульманской республики»[236] — однозначного определения мы в документах не обнаруживаем). — квалифицировалась работниками спецслужб на местах и в центре как «панисламистская деятельность». По оценкам ОГПУ, на всем протяжении 1920-х годов в суннитской среде Северного Кавказа были сильны т. н. панисламистские настроения[237], но каким было конкретное наполнение подобного определения, судя по документам Восточного отдела, установить затруднительно. Можно предположить, что, по мнению наблюдателей, под ней понимались «религиозная воинственность», поддерживаемая шейхами среди чеченского народа и активизация духовных, пропагандистских и военно-организационных связей с исламскими странами, прежде всего с Турцией — тогдашним лидером халифата [238].
Еще одним элементом «панисламистской» угрозы была оживленная деятельность в Чечне и, в особенности, в Дагестане «иттихадистских ячеек среди верхушечных слоев населения в целях агитации за укрепление ислама в массах» с явным антисоветским подтекстом[239]. Речь шла об особом внимании, которое в действительности проявляли к региону деятели азербайджанской партии «Иттихад-Ислам» («Единение ислама»), ставившей своей целью объединение мусульман различных областей бывшей Российской империи в единое государство.
Исследователи отмечают, что на Кавказ регулярно направлялись и представители этой партии: например, С. Эфендиев, установивший связь с предводителями повстанцев, Джабагиевым — в Ингушетии, Али Митаевым — в Чечне и Наджмут-дином Гоцинским — в Дагестане[240]. В начале апреля 1920 г. в с. Урус-Мартан состоялось совещание чеченских предводителей с турецкими офицерами, находившимися во главе с Измаил-пашой во Введенском районе [241]. Местные спецслужбы называли Назарбека Ибрагимова в качестве «руководителя всей шпионской работы на Северном Кавказе, члена ангорского меджлиса, члена ЦК ‘‘Иттихад-Ислам"»[242].
Существенное влияние на процессы модернизации на Северном Кавказе оказывал т. н. политический бандитизм, под которым понимались любые антисоветские проявления, использовавшие в качестве методов борьбы убийства представителей советской власти, разбойные нападения на стратегически важные хозяйственные и государственные учреждения, транспорт и пр. По данным ОГПУ. тактика действия одного из ключевых лидеров региона — Нажмутдина Гоцинского — заключалась в усилении «политического бандитизма»: организации нападений на нефтепромыслы, железную дорогу, красноармейские гарнизоны и терроре партийных и советских работников. От решительного выступления против советской власти Гоцинского удерживал Али Митаев, являвшийся членом Чеченского облревкома
