.
Мы видим, что в целом работа выстраивалась в соответствии с заявленными направлениями. Вместе с тем спустя пять лет с момента создания отдела в одном из своих документов (циркуляр № 156522 от 8 июля 1927 г.) руководство ВО ОГПУ признавало: «Абсолютное отсутствие времени и сил не дало нам возможности выполнить одну из задач, кои мы себе поставили, — дать местам некий законченный труд по интеллигенции и антисоветским партиям и группировкам на наших восточных окраинах — так. как мы ее проектировали». Тем не менее результатом деятельности ВО ГПУ-ОГПУ в 1922–1930 гг. стало: накопление разносторонней информации об обстановке на внутреннем и зарубежном Востоке, в том числе значительный объем информации «компрометирующего» характера в отношении лидеров национальных движений и организаций, отстаивавших собственную точку зрения на проблемы национального строительства. В центре «контрреволюционной» повестки вполне ожидаемо с учетом общего антирелигиозного вектора развития Советского государства очутилась и религиозная элита: исламская, буддийская или другая.
Очевидно, что сформированный в документах отдела образ «Востока», «восточных окраин», «восточных народов» был лишен аналитической абстрактности, свойственной востоковедческой науке, но вместе с тем именно он зачастую имел решающее значение при принятии политических решений высшим руководством страны. В его недрах формировался образ «хорошего» или «плохого» мусульманина, буддиста и пр.; «красного» или «контрреволюционно настроенного» представителя национальной или религиозной элиты. В связи с этим значение материалов ВО ГПУ-ОГПУ невозможно переоценить.
Не случайно, что Восточный отдел был расформирован именно в 1930 г.: идея мировой революции канула в Лету, приближалось время Большого террора, в специфической «восточной» структуре советские спецслужбы более не нуждались. Свою историческую миссию по аккумуляции компрометирующей информации работники отдела выполнили блестяще.
Архивы Лубянки 1920-х годов о «внутреннем» и зарубежном Востоке: от тотальной секретности к максимальной открытости[29]
Сложное военно-политическое и экономическое положение Советской России в период Гражданской войны вызывало острую необходимость в систематическом и полном информировании руководства страны о положении в различных регионах Республики, чтобы координировать свои действия, в том числе в области управления этноконфессиональными процессами.
