Выбравшись на половину Люси, Евдокия на мгновение прижалась спиной к деревянной обшивке дома. Выровняла сбитое кошмарным изумлением дыхание, отлепилась от стены и пошаркала к БМВ.
Рабочие автомобильные перчатки с фосфоресцирующей аппликацией — верблюд как будто испускает лучи, тянущиеся к четырем пальцам, — ей подарила Ангелина. Привезла из Эмиратов, и, не исключено, вторых таких нет в Н-ске.
Дусю подарок, помнится, порадовал: перчатки непромокаемые, черные, но не потеряются в самой непролазной придорожной грязи, верблюд и лучики засверкают даже из глубокой лужи. Держала она их в бардачке, так как частенько пользовалась ими и в других «грязных» случаях.
Евдокия села в БМВ. Обшарила бардачок, но нашла только левую перчатку. Дополнительно обыскивать багажник и салон даже не подумала: измазанная в крови правая перчатка — ее. Кровь, вне сомнений, Василины.
Факт присутствия перчатки на месте преступления убедил бы следствие, что убийство Василины было преднамеренным. Евдокия Землероева пришла в перчатках, то есть не схватила сгоряча подвернувшуюся под руку кочергу, а действовала обдуманно. Подготовилась, оформила убийство под чужое и спонтанное, но вот одну перчатку — обронила.
Если бы Нифася не перебросил «верблюда» через забор, сейчас в наручниках была бы Евдокия.
Сыщица перевела взгляд на крыльцо. Людмила и Олег, как она просила, оставались в доме, но наверняка все видели на мониторе — одна из камер Люси четко наблюдала за БМВ.
Скорее всего, друзья предположили, что после разговора с Нифасей ей есть над чем подумать, и деликатно не мешали.
Прекрасно. Диспозиция понятна. Друзей лучше не вмешивать.
Сыщица достала из бардачка пакетик для улик, выбралась из автомобиля и направилась в обход дома.
Со стороны двора Нифаси уже раздавались звуки — служебные машины отъезжали. Евдокия дождалась хлопка ворот и скрежета ключа в большом замке. Помедлила для верности пару минут. Попутно определила крохотную слепую зону, не попадающую под обзор камер наблюдения Людмилы.
Наступив на крышу пустующей собачьей будки, перемахнула через забор во двор соседей и гусиным шагом прокралась до места, куда должна была упасть перчатка.
Нифася хорошо определил ей вектор поисков, повисший на ветках крыжовникового куста «верблюд» нашелся быстро.
Отцепив улику от колючек, Евдокия положила ее в пакетик и кое-как вскарабкалась на изгородь. Ноги-руки так тряслись, что со скользкой крыши будки она не упала только чудом. Окровавленная перчатка, казалось, прожигала карман куртки до кожи и костей! Парализовала все конечности.
