— Привет! Чем я могу помочь? — без всяческих вступлений спросила Евдокия.
Друг Нифася сосредоточил взгляд на ее переносице. Пожевал губами. Когда начальница собралась уже его потормошить, разродился негромким вопросом:
— Это ты убила мою жену?
— Я?! — Ошарашенная Дуся прижала растопыренные пальцы к груди.
— Да. Я нашел твою перчатку у крыльца.
— Какую перчатку? — совершенно растерялась сыщица. — Когда?
— Твою, с верблюдом. Вчера. Измазанную в крови.
— Саш, я… ничего… — И онемела.
Пожалуй, такая реакция убедила Нифасю в ее правдивости больше слов. Из глаз приятеля исчезла холодность, вприщур разглядывая Евдокию, он начал наконец-то говорить по существу:
— Я подобрал твою перчатку, она лежала возле крыльца. Но тут пришла теща, и мне пришлось перебросить «верблюда» к Алмакаевым. — Нифася сделал осторожный жест, указывая на забор, противоположный тети-Машиному. Уточнил место. — Алмакаевы уехали к родственникам в Казань, сегодня-завтра возвращаются. Подбери. Перчатка в крови. И уходи.
Почему Нифася попросил ее уйти, Евдокия догадалась. С таким перевернутым лицом ей лучше Кашину не попадаться.
Дуся автоматически и послушно сделала два шажка назад. Потом стремительно шагнула обратно к Нифасе и, схватив того за рукав, зашептала пылко-пылко:
— Ты молчишь на допросах, потому что думал — это я убила?!
Друг не ответил. Но отвел взгляд в сторону, и у Евдокии не сорвались с губ вопросы: «Как ты мог, Нифася?! Неужели ты подумал, что я могла убить твою Василину?!»
Вопросы бесполезны. Дружище Сашка вполне способен отправиться на зону, но не заложить. Не по его понятиям такой поступок.
— Я тебя вытащу, — твердо заявила Евдокия. — Слышишь, Сашка?!. Я тебя вытащу!
Нифася дернул рукой, высвобождая рукав. Как будто показал: себя сначала вытащи.
— Кто тебе позвонил и назначил встречу в «текстильщиках»?
— Не знаю. Человек передал привет от Мишки Звягина, а тот сейчас на зоне.
Понятно. Узнать имя-фамилию какого-то «отсутствующего» приятеля Нифаси проще пареной репы. Тем более что Васька в этом деле была по уши.
А встретиться с корешем присевшего приятеля Нифася отправился бы обязательно, у него есть ценное мужское качество — верность дружбе.
Начальнице об этой встрече не сказал, потому что это ее не касалось.
Из дома донеслись голоса выходящих оттуда людей. Нифася скривил губы и демонстративно отвернулся: вали, вали отсюда, Дуся!
Когда сыщица двинулась к штакетнику, едва-едва могла сгибать колени — потерявшие чувствительность ноги казались деревянными. Ботинки не поднимались над землей, сгребали с газона и дорожки листву; след оставался, словно после трактора.
