Я слушаю мистера Соренсона, вежливо киваю, но сосредоточиться мне трудно. Чувствую, как прячусь в какое-то укрытие глубоко внутри. Жалкое это детство, когда ты знаешь, что никто тебя не любит, никто о тебе не заботится, будто заглядываешь с улицы в чужие окна. Мне кажется, я лет на десять старше своего возраста. Я слишком многое знаю; слишком много перевидала людских пороков – отчаяния, эгоизма – и теперь отношусь к людям с опаской. Вот и учусь притворяться – улыбаться и кивать, изображать участие, которого на самом деле не испытываю. Учусь подлаживаться, выглядеть как все, хотя и надломлена изнутри.
Округ Хемингфорд, штат Миннесота
1930 год
Примерно через полчаса мистер Соренсон сворачивает на узкую проселочную дорогу. Из-под колес летит грязь, оседает на лобовом и боковых стеклах. Снова поля, за ними поросль березовых скелетиков, полуразвалившийся мостик над мутной речушкой, прихваченной льдом; потом мы попадаем на совсем узкий ухабистый проселок, обсаженный соснами. У мистера Соренсона в руке карточка, – видимо, там написано, как проехать. Он сбрасывает скорость, останавливается, оборачивается на мост. Вглядывается через заляпанное лобовое стекло в деревья впереди.
– Никаких указателей, так их, – бормочет он.
Нажимает на газ, потихоньку трогается.
В боковое окно видно выцветшую красную тряпку, привязанную к палке, а за ней что-то вроде подъездной дорожки, заросшей сорняками.
– Верно, оно и есть, – говорит он.
Мы ползем по подъездной дорожке – волосатые ветки скребут борта машины. Ярдов через пятьдесят оказываемся у бревенчатого домика, скорее хижины – некрашеной, с покосившимся, заваленным всяким хламом крыльцом. Перед домом вытоптанная площадка, там развалилась черная мохнатая псина, а по ней ползает малыш; рядом мальчик лет шести тычет палкой в грязь. Острижен он так коротко, а сам такой тощий, что похож на старичка. Оба босиком, несмотря на холод.
Мистер Соренсон останавливается подальше от детей, насколько позволяет маленькая площадка, выходит. Я вылезаю со своей стороны.
– Здравствуй, мальчик, – говорит он.
Малыш молча пялится на него.
– Мама дома?
– А вам зачем? – интересуется мальчик.
Мистер Соренсон улыбается:
– Мама тебе не говорила, что у вас теперь будет сестра?
– Не.
– В любом случае она нас ждет. Иди скажи ей, что мы приехали.
Мальчик ковыряет грязь палкой:
– Она спит. Велела не будить.
– А ты подними ее. Может, она забыла, что мы должны приехать.
Мальчик чертит в грязи круг.
