У мамы были свои причины пытаться забыть о тех временах. Она утверждала, что именно договор 1922 года, в результате которого было создано независимое государство, и выпихнул нас из Кинвары. Солдаты его величества, твердо решившие полностью сокрушить повстанцев, налетали на города в графстве Гэлвей, взрывали железнодорожные пути. Экономика рассыпалась в прах. Работы почти не осталось. Папа ничего не мог найти.
В том-то все и дело, говорила она, да еще в выпивке.
– А ты ведь, знаешь, могла бы быть моей дочерью, – говорит мистер Бирн. – Твое имя, Дороти… мы часто говорили, что назовем так свою малышку, но, увы, не случилось. А тут ты – рыжеволосая и все такое.
Я постоянно забывала откликнуться на имя Дороти. Однако в определенном смысле я радовалась, что меня переименовали. С новым именем проще было привыкать ко многому другому. Я уже была не та Ниев, что оставила бабушку, тетушек и дядюшек в Кинваре и пересекла океан на «Агнессе-Полине», не та, что жила со своей семьей на Элизабет-стрит. Нет, теперь я была Дороти.
– Дороти, нужно поговорить, – обращается ко мне как-то за ужином миссис Бирн. Я бросаю взгляд на мистера Бирна – он старательно мажет маслом печеную картофелину. – Мэри говорит, что ты не… как бы это сказать? – не слишком быстро учишься. Она говорит, что чувствует в тебе… сопротивление? Протест? Она не знает что.
– Это неправда.
У миссис Бирн вспыхивают глаза.
– Слушай внимательно. Будь моя воля, я бы прямо сейчас связалась с комитетом и потребовала, чтобы тебя заменили. Но мистер Бирн убедил меня, что тебе нужно дать еще один шанс. Тем не менее, если мне еще раз пожалуются на твое поведение или отношение к делу, ты отправишься обратно.
Пауза, она делает глоток воды.
– Я склонна приписывать твое поведение ирландским корням. Да, совершенно верно, мистер Бирн тоже ирландец, собственно, именно поэтому мы тебя и взяли, однако хочу заметить, что мистер Бирн, имея все к тому возможности, не женился на ирландке – и не без причин.
На следующий день, зайдя в мастерскую, миссис Бирн заявляет, что мне придется сходить по делу в центр, пути туда миля.
– Ничего сложного, – отвечает она ворчливо, когда я прошу объяснить мне дорогу. – Ты что, не запомнила, пока мы сюда ехали?
– Я могу для первого раза сходить с ней, мэм, – вызывается Фанни.
Миссис Бирн явно недовольна.
– Тебе что, нечем заняться, Фанни?
– Я эту кучу уже закончила, – говорит Фанни, опуская руку с синеватыми венами на стопку юбок. – Подрубила, отгладила. Пальцы болят.
