Мачечич в очередной раз (четвёртый?) изменил: перебежал к Жиздору, «обещал не искать удела» ни под Жиздором, ни под «братцем» или их сыновьями. Жиздор чудака, «известного вероломством», принял и поставил князем в неплохом городе.
Дальше Карамзин и С.Соловьёв дают примерно такую картинку.
Вдова, дочь одного из «11 князей» — Матаса, племянница Боголюбского, ограбленная «соратником» мужа, приходит в Вышгород и обращается к тоже «члену боевого братства одиннадцати», своему и покойного мужа родственнику, Давиду Попрыгунчику:
— Помоги исполнить последнюю волю покойного: похоронить у Св. Андрея в Янчином монастыре в Киеве.
Благое дело: помочь вдове, исполнить «последнюю волю», «родная кровь», «боевой товарищ», похоронить по-христиански… Отказать — «не по чести».
Попрыгунчик:
— Всегда «за»! Всей душой! Скорблю и соболезную! Но… не могу. Война, знаешь ли. Беда, усобица, весть пришла: Жиздор с войском подходит, половцев каких-то где-то видели… Пусть кто-нибудь из дружины покойного — покойника и отвезёт.
Типа: я так за тебя переживаю! В Киеве княжит Перепёлка, до Киева 11 вёрст, до противника — полтораста. Но… а вдруг тебя обидят?
Бояре Добренького ошарашенно возражают:
— Князь! Ты же сам ведаешь, что мы сделали киянам. Мы не можем ехать — нас убьют.
Во многих странах враждующие стороны останавливают вражду для проведения похорон павших. Но для русского народа отпевание — вовсе не причина для «водяного перемирия».
Отмечу.
1. Прошёл год после победы, после установления в городе новой, законной, всероссийской («11 князей») власти. Перепёлка — высшее должностное лицо. Но не сумел эту власть утвердить. Настолько, что при приближении Жиздора, бежит в свой Переяславль, опасаясь горожан. Лавочники, оказывается, «имеют значение».
2. Дорогобужская княжеская дружина, пусть малочисленная, но профессиональная, вооружённая, не рискует противостоять мирным горожанам, не защищаемым ни городовым полком, ни стенами крепостными. Ни блистающие брони с харалужными мечами и пожизненной выучкой, ни благочестивое занятие (похороны), не спасут от злобы «подлых» и «меньших».
Аргумент заботы о безопасности — вдовой не воспринимается. Попрыгунчик тут же выдаёт следующий:
— Воинов для защиты похоронной процессии не дам! Самому нужны. Война, враги, Вышгород скоро оборонять, возможные потери в личном составе…
Княгиня и этот аргумент отметает:
— Княже! Дай из людей своих. Коня вести, стяг нести.
Тут Попрыгунчик отбрасывает маску сочувствия, «хочу, но не могу», и демонстрирует прямое пренебрежение к недавнему «боевому брату»:
