Хан не только правитель, но и живой человек. Может быть у человека, например, геморрой? Причём, правящая голова и больная задница составляют неразделимую взаимовлияющую пару.
Короче: купчик сходил, попал к хану, поговорил.
Хан тут же срубил ему голову. Барахло забрал, голову отдал слуге:
— Мы — на своей земле, мы — под своим небом. Наши мужчины — не ослабели, наши сабли — не затупились. Мимо нас — ни зверь не прошмыгнёт, ни птиц не пропарит. Пусть Воевода приползёт, а мы посмотрим. Какова будет наша воля, так и сделаем.
Суверенитет. Полный.
Красиво говорит, однако. Прям не хан, а настоящий кайчи. Только без комыса.
Я не возражаю. Как можно-с?! Я ж сам — законченный либераст и дерьмократ! Вольному — воля! Со всеми вытекающими последствиями.
«Свобода» означает «ответственность». Придётся этому… кайчи — ответку ловить. Посол представляет особу государя, его уста. Убийство посла — смерть убийцы. Иного быть не может.
Знаю, что таков обычай древних монгол. Что у европейцев, греков, славян, у всяких разных восточных людей — иначе. Но мне — плевать. Считайте меня древним монголом — пофиг. Ждите. Своей смерти.
* * *
«— Пётр Ильич Чайковский был гомосексуалистом. Но любим мы его не за это».
Не знаю как у того хана с ориентацией. Но «любить» я его буду «не за это».
* * *
Николай приносит отчёт, сам весь белый: он же туда собирался, это ж его голову могли вот так, в мешке, в Ага-Базар принести.
Господа совет сидят-молчат. Тишина: Ольбег нынче в Мокше бегает, других «неукротимых истребителей», в смысле: чтобы орать «Истребить! Уничтожить!», у меня нет. Головы думают, головы свои чешут. Ничего не вычёсывается, ничего не придумывается. Воевать нечем, нанять некого, спустить тему по-тихому нельзя.
Тоска. Уныние. Безысходность.
«Видать, я очень сексуальный,
коль жизнь так трахает меня».
Выйдет луна — сяду на пригорке с Куртом и буду выть. Может, чего и вывоется…
Сработало по Фрейду:
«Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами».
Убедился. Не идиоты: у Мары терпение лопнуло. Громко «лопнуло» — многие испугались, а некоторых «забрызгало».
Ей-то и так эти дела… А уж когда все в стол смотрят да с мозгов пыль стряхивают…
— А! Херня! Времени перевод, уму скорбление! С этого разговору толку не будет! Давай, Воевода, про моё! Я те сколь много разов говорила…!
Я сразу понял: на луну выть пока рано. Поскольку — «забрезжил рассвет». В моих мозгах.
