Наконец, уже глубокой осенью, эмир разродился: послал нового визиря вычистить Девичьи Горы. Я так понял, что они ждали пока тамошние урожай соберут. Чтобы хабара, стало быть, ну… побольше.
Жлобы! Поскрёбыши! Я на порядки больше теряю, а они колоски считают!
Абдулла зовёт Николая:
— Надо отблагодарить. Опору порядка и меч закона.
— За что?! Разве порядок на земле эмира не есть дело самого эмира?!
Это моя реплика. Николаю и так всё понятно. Кроме одного — чем и сколько?
Абдулла даёт спецификацию «материального выражения искренней благодарности и неизбывного восторга». Свечки стеариновые, стеклянные светильники к ним: «зима близко», зимой темно. Краску для волос, мыла разные, хрустальные подвески с сурами, зеркальцы малые…
— Э… достопочтенный ташдар. Разве красоту жён прекраснейшего может вместить маленькое зеркальце?
— Хм… есть варианты?
— Есть, могу показать!
И Николай, при покровительстве «банщика» Абдуллы, устанавливает в гаремной бане составное зеркало. Я про такое уже…
Эмир возвращается из объезда своих земель, встречается со своим отражением…
— Ё! Шайтан! Э-э-э… Хороший подарок. Наградить купца-гяура моими прошлогодними туфлями.
— Смилуйся, о величайший. Это не подарок — это образец. Если он пришёлся тебе по вкусу, то я немедленно отпишу моему господину, Воеводе Всеволжскому, ибо вещь принадлежит ему. И, если он согласится, то ты сможешь приказать ташдару купить для своей прекрасной мыльни. А если нет, то я немедленно заберу. Дабы не отвлекать взор благочестивейшего от мыслей о сокровеннейшем.
Николая из дворца выгнали палками. «И чтоб дорогу сюда забыл!». Но Абдулла объяснил Ибрагиму… варианты.
Взять чужое — без проблем. На этом строится средневековая война и всякое государство.
Война? У Воеводы нет и трёх сотен бойцов. Но война с Суздалем… Вопрос не «будет — не будет». Будет. Ты готов?
Отдать назад вещицу — тоже война. В гареме.
«Я могу воевать со всем миром. Или с тобой, дорогая».
У эмира таких «дорогих» — четыре законных. И с десяток… так, «для наслаждений». Какая война?! — Гарантированное поражение.
Я — про гарем. А вы про что подумали? — Хотя и на поле битвы…
Николая вызвали во дворец, вельможи пытались с ним торговаться. Николай помнил мои проповеди на Аише: «Они все — чисто рядом постоять. Дело делаешь только ты». Кивал, мычал, воздевал очи к небу…
— Благороднейший весной сокрушит всех гнусных язычников. И Волжский путь станет свободным и безопасным. А вещица пусть повисит пока на стенке. Так и передай своему… этому… как его…
