.
Переходя к отечественной периодической печати, необходимо сразу же оговориться, что порядок и правила обращения с военнопленными она контролировала, по большей части, лишь в пределах России и, скорее, опосредованно, т. к. основным предметом ее внимания являлось благополучие населения тех регионов, в которые интернировались турецкие пленники. так, 5 февраля 1878 г. газета «Новое время» опубликовала следующее письмо своего корреспондента из г. Гжатск Смоленской губ.: «Наш город в большой опасности. Партия турок из Плевны завезла сюда разные болезни; помещенные в сыром и, до половины зимы нетопленном доме, они дохворались до пятнистого тифа. Больных турок отправляют в земскую городскую больницу, а больница эта устроена всего на 40 чел.; между тем в ней теперь всех больных 110 чел., из которых 50 турки. Часть больных не имеет постелей и белья, валяется на нарах или просто на полу; рядом лихорадка, понос и тиф <…>. не говоря уже о воздухе этой смрадной ямы, у больных нет под рукой даже посуды для воды, нет никакого прикрытия <…> мещане, крестьяне, солдаты и турки <…> лежат вперемежку, заражая друг друга»[64].
7 февраля смоленский губернатор по телеграфу (!) затребовал объяснений от Гжатского уездного исправника. А уже 8 февраля исправник направил главе региона пространный рапорт, который мы считаем нужным привести здесь лишь с незначительным сокращением: «Корреспонденция из Гжатска справедлива в известной степени только по отношению положения больных в местной городской больнице. Больница эта, устроенная и снабженная на 40 кроватей и могущая в крайнем случае вместить не более 60 чел. больных, переполненная своими собственными, поставлена была в большое затруднение, когда неожиданно она должна была принять больных военнопленных турок не только из числа здесь водворенных, но и из партии, направленной в гор. Сычевку, с лишком 50 чел. Не имея готового помещения и всех больничных принадлежностей, уездная земская управа по необходимости должна была на первых порах больных этих разместить кое-как на полу больничных коридоров, без подстилки, в том белье и одежде, в которых они прибыли. Продолжалось это несколько дней, пока не было отоплено и наскоро приспособлено временное помещение в доме, занимаемом больницею, и между тем управа приступила к устройству совершенно отдельной больницы для военнопленных, для которой пришлось заводить вновь все принадлежности, начиная от кроватей, белья и кончая посудой. Это последнее помещение оканчивается отделкою и в конце текущей недели больные военнопленные будут [туда] переведены. В настоящее время из числа 105 чел., находящихся на излечении в городской больнице, 51 военнопленный помещены в отдельных двух комнатах второго этажа здания, не имеющих прямых сообщений с больничными палатами, расположенными в третьем этаже. В этом помещении коек нет и больные, без подразделения по роду болезней, лежат на нарах. Желая, насколько позволяют средства, содействовать управе, дать возможные удобства больным в этом временном помещении, я, по званию уполномоченного местного комитета Красного Креста, выдал из склада заведываемого мною госпиталя на 50 чел. тюфяков с подушками и по одной перемене белья, но халатов и одеял пока нет. пятнистого тифа как в больнице, так и в городе не существует вовсе; прибывшие же на излечение военнопленные в большинстве страдают истощением, лихорадкою, желудочно-кишечными катарами и сыпным тифом. <…> с переводом больных в новые помещения им будут даны все необходимые удобства. Затем в остальном корреспонденция лишена основания и корреспондент, вероятно, основывался на преувеличенных слухах»
