Сказано это было в тот момент, когда Люда вышла на пять минут, переговорить с соседкой.
Мама, тем временем, задумчиво перебирала бухгалтерские учебники.
Вздохнув, она добавила:
– И голова у нее на плечах имеется, хорошую профессию скоро получит. Не то, что ты. Один ветер в голове гуляет. Никогда не думала, что мой сын в таксисты подастся, да в повара. Ох, Сашка. Сашка, пороть тебя некому.
На этом наша беседа прервалась, потому, что Люда вернулась обратно, и они с мамой начали оживленно обсуждать, когда и где можно будет прикупить индийское постельное белье. Затем мама достала из объемистой авоськи сверток с платьем, и мне было предложено прогуляться в коридор, пока не будет закончена его примерка. На мой возмущенный вопль, что я уже видел у своей жены, все, что только можно увидеть, притом в разных интимных позах, мне посоветовали не рыпаться, а делать то, что приказано. В итоге, платье жене понравилось, мне тоже. Поэтому, сразу после того, как маман ушла, я быстро снял это платье с жены, как и все остальное, и отыгрался за тот час, что пришлось бродить по коридору. Люда почему-то ничего не имела против, а активно помогала, впрочем, отодвигая мои руки от дефицитных колготок, на которых я, по ее мнению, точно сделаю очередные затяжки.
Шла последняя неделя моей спокойной жизни таксиста. Скоро из совхоза вернутся мои однокурсницы, и начнется учеба. С одной стороны это неплохо, но с другой денег у нас в кубышке явно убавится. А у Людмилы в голове наполеоновские планы на новую мебель и прочие женские прибамбасы типа штор, гардин и других тряпок. Вот такие невеселые мысли одолевали меня, пока сидел в машине на стоянке такси у вокзала, ожидая прибытия мурманского поезда. Время было около часа ночи. На лобовое стекло падали огромные снежинки и практически сразу таяли, стекая вниз тонкими струйками воды. Из приемника, настроенного на средние волны доносился голос Левы Лещенко поющего «Я сегодня до зари встану».
Подпевая ему, я смотрел на своих коллег мокнущих под мокрым снегом, но продолжающих болтать, несмотря на пронизывающий холод.
Но вот и они начали разбегаться по машинам.
– Понятно, поезд на подходе, – подумал я и с удовольствием потянулся. Надо начинать работать.
Пассажиры, севшие в машину, мне сразу не понравились. Тюрьмой и криминалом от них тянуло на версту.
– Нам в Сулаж-гору, – буркнул здоровый мощный мужик, сверкнувзолотым зубом. Второй, довольно хлипкий паренек, шестерочного вида молча уселся рядом с ним, положив себе на колени старый, видавший виды, портфель.
