«— Почему у вас в каждом этаже горят лампады перед иконами?
— Что делать: некоторые работницы-богомолки собирают на масло, — отвечает секретарь фабкома.
Товарищи работницы! Неужели вы не слыхали, что трудящиеся приспосабливают церкви под клубы, а вы в Питере — колыбели революции — устраиваете из наших дорогих фабрик — церкви!»[179].
Широкое распространение получила популяризация так называемых «октябрин» взамен традиционных крестин, когда новорожденным давали не христианские, а революционные имена: «Недавно у нас в трампарке были первые революционные „октябрины“ новорожденного сына беспартийной работницы Евгении Сашниной. Мальчика назвали РЭМ’ом (революция, электрофикация, мир). „Октябрины“ прошли очень хорошо и торжественно. Работницы парка! Следуйте примеру тов. Сашниной» [180].
Для борьбы с религиозностью работниц использовался и популярный в советской пропаганде прием — высмеивание религиозных традиций. Так, пост трактовался как пережиток прошлого, имеющий под собой хозяйственную экономическую основу, — ранняя весна, запасы подходят к концу, поэтому надо воздерживаться в еде. При этом православный пост сравнивался с обычаями «дикарей Новой Гвинеи или Полинезийских островов»[181]. К этому добавлялось осуждение алчных попов, использующих «языческие предрассудки» и поддерживающих социальное неравноправие: «Запугивая всех непослушных своей воле божьим гневом и адскими муками, попы сумели крепко вбить в головы верующих необходимость строгого соблюдения поста. Для богатого человека, попа или монаха, пост не в тягость. Нет мяса, так зато есть всевозможная рыба и икра, и всякие овощи и фрукты. Другое дело — бедняк, который весь пост сидит на редьке с квасом да капусте. Такой человек после поста так слабеет, что от ветра качается! А в деревнях пост соблюдают строго. До такой степени строго, что даже грудным детям, даже тяжело больным не дают молока или яиц и кормят постным. „Пусть лучше помрет, чем оскоромится“, — говорит верующая мать, и, действительно, многие ребята или слабые больные люди поста не переживают»[182].
Особенно критиковали работниц-членов партии: «Товарищ Богданова — выдвиженка на паровой молот машинистом в прессовой кузнице. <…> Религиозные убеждения Богдановой так сильны, что мимо церкви пройти не может, а потом хвастает: „Помолилась господу богу и на душе стало полегче!“.
Совестно, тов. Богданова, ведь ты член партии!» [183].
Доставалось и рабочим-мужчинам. Особенно, если они тратили деньги на церковные праздники вместо взносов, помощи английским шахтерам и т. п. Вот случай времен начала Первой пятилетки на Балтийском судостроительном и механическом заводе:
