Тит Беренику не любил | страница 28



Жан озадаченно молчит. Потом пытается растолковать маркизу:

— Вот посудите сами: что я сначала написал? Сон или явь этот парк. А что получилось в стихах?

— Ну ладно, — вяло говорит маркиз.

Но Жану все равно. За неделю он сочиняет целых шесть од одну за другой. И все о красотах природы. Пусть приятелю скучно, зато интересно ему самому. За что бы он ни взялся, куда бы ни посмотрел, сами собой приходят рифмы, слагаются стихи. Он уснащает ими каждое письмо, и даже встречи с тетушкой превращаются в рифмованные, мелодичные беседы. Тетушка улыбается этим шуточкам, но каждый раз наказывает Жану быть серьезным и чтить Господа Бога.

— Я с превеликим удовольствием воспеваю Господа, — отвечает ей Жан.

— А я вам не об удовольствии толкую, а о почитании, дитя мое!

Но строгие, холодные слова из-за решетчатой дверцы уже не действуют на Жана так, как прежде. И только он выходит из комнаты свиданий, как в голове у него снова пляшут рифмы.

Маркизу надоело, что Жан пренебрегает им ради кузена Антуана, и как-то раз он стянул и тайком прочитал одно из его писем. Там только и говорилось, что о Париже, о прогулках в разные места да о запретных книжках — кузен их пересказывал весьма занятно. Маркиз куда младше и не может тягаться с парижанином, влияние того на Жана куда весомее, а значит, надо изыскать какой-нибудь иной способ привлечь внимание друга.

Он испытует себя и гневу рога свои учит.
Он на стволы нападает дубов, ударяется в ветер
Лбом и взрывает песок, и взвивает, к битве готовясь.
После же, восстановив свою мощь, вновь силы
                                                        набравшись,
Двигает рать, на врага, уже все позабывшего,
                                                             мчится, —
Словно волна: далеко забелеется в море открытом,
И, удлинясь, свой пенит хребет, и потом,
                                                      закрутившись,
Страшно гремит между скал, и, бросившись,
                                                  рушится шумно,
Величиною с утес; и даже глубинные воды
В крутнях кипят, и со дна песок подымается черный.

Это отрывок из «Георгию»[31] Вергилия, который Лансло прочел им как-то утром. Жана потряс «черный песок».

— Вот запустите-ка в наш парк быка! — смеясь, подначивает его маркиз.

— Это будет неправдоподобно, — сухо отвечает Жан.

— Да, но забавно.

— Стихи должны иметь какой-то смысл. Что делать тут у нас быку?

— Наверняка в нем имеют потребность коровы.

— Это такая потребность, о которой нельзя говорить.